Вместо того чтобы пойти к мистеру Харрису и попросить его назначить встречу с майором Харрисоном, Симона решила отправить Салли, чтобы та поговорила с надутым секретарем за нее. Однако Салли вернулась с сообщением, что мистер Харрис желает видеть девушку в комнате для завтраков, как только ей будет удобно.

Бывший солдат выглядел хорошо отдохнувшим, подумала Симона, слегка разозлившись из-за своей собственной бессонной ночи. В это утро на нем был сюртук цвета воронового крыла, а шейный платок был завязан простым узлом, так что секретарь выглядел в точности тем, кем являлся: джентльменом, обладающим достоинством и средствами, который по воле судьбы зарабатывал себе на жизнь, вместо того, чтобы быть праздным украшением общества. Жаль, что мистер Харрис оказался таким грубым хамом.

Он не заговорил, когда Симона вошла в комнату, но поднялся, а затем уставился через свои очки на тусклое платье гувернантки, которое она надела, на туго заплетенные в косу волосы, закрепленные на затылке, на крепкие поношенные ботинки. Салли почти расплакалась из-за того, что ее подопечная спустилась вниз в таком виде, словно собралась подметать пол, но Симона настояла на своем.

Мистер Харрис не сделал замечания по поводу ее изменившейся внешности; он просто указал жестом на кофейник на столе и предложил девушке вызвать Джереми, если она предпочитает чай или шоколад. На буфете стояли закрытые блюда с яйцами, лососем, почками и беконом. Снова усаживаясь на своем место, секретарь сообщил Симоне, что уже позавтракал, решив пораньше начать день, в течение которого нужно многое успеть сделать.

Неужели этот официозный чурбан думает, что она еще и ленивая, помимо распутницы? Однако он выглядел занятым, обложившись книгами, газетами и блокнотами, рядом с которыми стояла тарелка с тостом, намазанным маслом.

Симона ответила, что ей принесли поднос в комнату, и она не собирается отрывать его от важной работы. Она всего лишь хочет попросить устроить ей встречу с его хозяином.

Если верить мистеру Харрису, это было невозможно. Майор очень занят. Так же, как и мисс Райленд, проинформировал ее секретарь. Модистка прибудет в течение часа, вскоре за ней – парикмахер, а потом – сапожник, чтобы измерить ее ногу для сапожек для верховой езды и туфелек.

Он и в самом делебыл занят. И этот назойливый тип еще не закончил.

– Вы можете составить список любых других вещей, которые считаете необходимыми, и я организую их доставку. Но я лично нанесу визит ювелиру. У вас есть какие-то предпочтения в драгоценностях?

– Драгоценности? Мне они не нужны.

Его рот скривился в усмешке под усами.

– Каждой модно одетой женщине нужны драгоценности. Тот стиль, который сейчас на вас, очевидно, не нуждается в них. Но компаньонке майора Харрисона требуются драгоценные камни, чтобы придать вес его положению.

– Это именно то, о чем я хотела поговорить с майором. Я не могу поехать с ним на загородный прием. Видите ли, мы с ним еще не заключили соглашение. Он велел мне подумать об этом, и я подумала. С сожалением я вынуждена отказаться от работы у него. – Она направилась к двери и к своей комнате, чтобы упаковать свои немногочисленные пожитки в сундук.

– Вы не могли найти другого покровителя за прошедшую ночь.

Симона должна была ожидать оскорблений, но это все равно было больно. У двери она обернулась и ответила:

– Я решила искать работу в другой сфере. Я смогу обеспечивать себя, не в таком роскошном стиле, конечно же, но с высоко поднятой головой.

Если она задерет подбородок еще выше, то упадет на спину. Мистер Харрис оттолкнул блокнот в сторону и в раздумье погладил подбородок. Он раздумывал о том, что не хочет, чтобы мисс Райленд уходила. Ему хотелось увидеть ее разодетой в атлас и кружева, с драгоценными камнями, украшающими ее руки, уши и шею. Нет, секретарь мечтал увидеть девушку без всякой одежды, кроме одного-единственного красного рубина между ее грудей, грудей, которых у нее словно и не было, если судить по тому свободному мешку, который она надела. Он всю ночь боролся с совестью и решил, что не может разрушить репутацию порядочной женщины, даже для того, чтобы спасти свою жизнь или улучшить ее. Но сейчас, когда она пришла к такому же решению, когда поняла, что ее честь слишком драгоценна, чтобы продавать ее, Харрис передумал. Теперь ему придется изменить ее решение. Или он может запереть ее в комнате и привязать к стулу, как одного из тех шпионов, что он допрашивал. Это может сработать гораздо лучше.

– Нет, – произнес секретарь. – Вы пока не можете уйти. Полагаю, что вы согласились подумать об этой должности в течение нескольких дней. Во всяком случае, майор не сможет увидеться с вами до тех пор.

Несколько дней? Чем дольше Симона остается в этом холостяцком доме, тем больше она будет скомпрометирована и тем труднее ей будет объяснить потенциальным работодателям, где она проживала. Она вернулась обратно к столу и ударила по нему кулачком.

– Это неприемлемо.

– Думаю, что вы могли бы подождать некоторое время, учитывая, что этим утром я отослал банковский чек майора Харрисона в школу вашего брата. – Он знал, что недостойно использовать ее любовь к брату как оружие, но под рукой не было ни веревки, ни наручников.

Симона тяжело опустилась на стул.

– Вы послали чек? Но… откуда вы узнали, куда его посылать?

Прочитав письма брата, конечно же.

– Салли принесла вниз письмо, которое вы написали, чтобы отправить. Я адресовал свое послание директору местной школы.

– Я напишу ему, чтобы он отправил чек обратно. Святые небеса, о чем этот человек подумает?

Харрис поправил очки.

– Я так понимаю, что майор пообещал вам средства независимо от того, чем закончится ваше пребывание здесь.