Шрифт:
– Пусть каждый из вас скажет похвальное слово Эроту, богу любви…
Птолемей неотрывно следил за гетерой.
Скульптор снова наклонился к Таиде:
– Воин всегда хочет победить, божественная Таида. Но что значат сто побед на поле боя в сравнении с победой в любви?
Крепко обняв Иолу, первым поднял свой кубок Неарх:
– Эрот явился для нас первоисточником многих благ. Он дарует людям блаженство при жизни и после смерти.
Иола подарила своему возлюбленному ослепительную улыбку.
– Душа ее принадлежит Александру, лучше бы мне не видеть этого. – В отчаянии обратился к Гефестиону Птолемей.
Гефестион усмехнулся, успокоил, прошептав на ухо другу:
– А в душе Александра другая мечта… Дойти до края земли…
Словно не слыша Гефестиона, Птолемей проговорил:
– Она одна сумела открыть мне великую тайну. До этого я лишь играл в любовь…
– Вы снова будете вместе… Александру не нужна любовь гетеры, – со знанием добавил Гефестион.
Таида, не отрываясь, смотрела на Александра. Он рассеянно слушал. Она говорила очень тихо, только для него:
– Нельзя идти наперекор Эроту, только он помогает найти в тех, кого любим, свою половину…
Но Александр, приняв решение, с явным сожалением и неподдельной грустью ответил:
– Сон и близость с женщиной – две слабости человеческой природы. Те, кого ждут великие дела, не могут себе этого позволить…
Отрешенный взгляд царя обжег Таиду. Неужели она потерпела поражение именно в тот момент, когда была наиболее близка к победе. Голос гетеры чуть дрогнул, она старалась убедить царя, как могла:
– Разве те, кто следует за Эротом, не достигли великой славы? Те же, кто не жаждал любви, прозябали в безвестности!..
Александр не слушал ее. Он отвечал на свои собственные мысли:
– Бессмертие – вот чего жажду я!..
Таида встревожилась:
– Тебя что-то беспокоит, мой царь?
– Мне надо торопиться!.. Надо торопиться!..
– Торопиться уничтожить Дария?
– Да!.. Но это не все… Я должен успеть дойти до края земли!..
– Я бы хотела быть рядом!..
Он внимательно посмотрел на нее:
– Я скоро позову тебя!..
К ним приближался Птолемей. Лицо его было напряжено – он хотел понять, о чем шел разговор…
Гетера опустила глаза, не сумев скрыть своего огорчения. Она сделала вид, что не замечает Птолемея.
На выручку пришел Лисипп. Он обнял гетеру за поникшие плечи, повернул к себе:
– Как ты прекрасна, божественная! Рядом с тобой меня посещает вдохновение!..
Лицо Таиды тронула загадочная улыбка. Она потянулась к художнику, и он увидел ее совершенно по-новому – в отблеске вечности, которую может только художник даровать смертным.
Страшно признаться, но в этот миг Лисипп желал, чтобы Александр забыл о Таиде, чтобы занять место царя рядом со своей богиней.
Но Лисипп прекрасно понимал и другое: Александр – это ум, мужество, талант полководца, бесстрашие перед богами и людьми. Вытеснить такого мужчину из сердца юной женщины невозможно.
«Я бы взял ее в обмен на бессмертие», – подумал скульптор, хотя вряд ли в этот момент был до конца искренен. Бессмертие – самое ценное из всего, что можно пожелать художнику. Но любовь чем-то сродни бессмертию, и кто знает, может, это прекрасное чувство, которым, кажется, наделены от природы все, – кратчайший путь к обретению вечного бытия.
Прекрасные глаза Таиды внимательно смотрели на Лисиппа.
Лисипп любовался ею, как бы увидев впервые…
Таида вздрогнула от голоса Александра:
– Я уступаю тебе первенство в делах Эроса! Тебя ждет Птолемей, Таида. Идите!..
Оторвав взгляд от Лисиппа, Таида обернулась… Увидела Птолемея, стоящего рядом с Александром.
Александр поднялся и быстро удалился от пиршественного стола в сопровождении телохранителей.
Гетера оказалась лицом к лицу с Птолемеем.
Не видя ничего вокруг, Таида покинула пир в сопровождении торжествующего Птолемея.
XIV
Покинув Александра, Таида не собиралась так легко покориться своей судьбе. Вспомнив напутствие жрицы Панаи, она снова обрела энергию. Со столь увлекающимся воображением, какое было у Таиды, невозможно было впадать в отчаяние даже ненадолго.
Таида и Птолемей шли по дивному парку, среди высоких платанов, пальм, сикоморов и мимоз.
Птолемея душил гнев.
Едва пирующие скрылись из виду, он схватил Таиду за плечи. Она невольно вскрикнула:
– Птолемей, мое плечо!