– Танцовщица Искра! Только сегодня!

Дуэйн только фыркнул и намеревался было проехать мимо. Какое ему, в конце концов, дело! Но что-то, какая-то неведомая сила дернула его свернуть с прежнего маршрута и подъехать еще ближе к «сцене». Лишь заняв место у самого шнура, Аарден с удивлением понял, что привело его сюда. Выражение страха и отчаяния на раскрасневшейся мордашке танцовщицы и еще кое-что… Все то же гнетущее, давящее чувство, как будто преддверие чего-то страшного и непредсказуемого. Уж наверняка этим чем-то не мог быть очередной приступ проклятой болезни, его чародей ощущал совсем иначе… Он совсем забыл о первоначальной цели своего путешествия, так как был очень занят тем, что разглядывал танцовщицу. И жалел ее. Этому обстоятельству Дуэйн был немало удивлен – он никогда не замечал за собой избыточной сердечности. Но зрелище, что и говорить, было душераздирающим. Раздражали визгливые нотки голоса зазывалы, раздражали оживленно переговаривающиеся люди за спиной, которые почему-то не видели в танце девушки ничего странного и воспринимали ее лишь как диковинку, которой так и полагается плясать в огне.

Аарден снова перехватил посох и задумался. Что он мог сделать? Разве только пустить в ход свою силу, тем самым выдав себя с потрохами. Он прекрасно знал, какие слухи ходят о нем в городе и какая у него репутация, а настраивать народ против себя еще сильнее он отнюдь не собирался. Кроме того, судя по всему, здесь все взаимосвязано, огонь и музыка неотделимы друг от друга, так что последствия разрыва предсказать очень сложно. Да и вообще, разве ему больше всех надо?.. Буквально в этот момент произошло то, что предопределило дальнейшие события.

Музыка становилась все быстрее, языки пламени взлетали все выше к небесам, и Крисса с ужасом понимала, что на этот раз не выдержит. Страх все сильнее сжимал ее сердце, ноги налились свинцовой усталостью, а Харрикан все кричал и кричал, призывая народ смотреть на чудо, и то и дело подмигивал Итану, который продолжал ускорять темп. В груди девушки словно бушевал огонь, такой же страшный и опаляющий, как рыжий ад вокруг. Она уже вполне приготовилась к мысли, что еще чуть-чуть – и ее постигнет печальная участь тех неудачливых «укротителей огня», о которых так часто рассказывал Харрикан, дразня ее. Кристина настолько погрузилась в эти грустные раздумья, что даже не сразу осознала, что происходит… Танцевать она перестала и теперь просто спокойно стояла в центре площади, воздев руки к серому небу. Огонь по-прежнему плясал вокруг нее, но отчего-то совершенно не жегся; боли от новых ожогов девушка не чувствовала… Теперь она понимала, что с ней происходит. Это вырывалась из плена Сила, та самая, которую Харрикан надеялся обуздать с помощью амулета. Теперь амулета больше не существовало. Теперь Крисса имела возможность отомстить всем, кто мучил ее и заставлял потешать публику, кто был повинен в ее многочисленных ожогах, кто издевался над ней и пытался заставить забыть о своем человеческом достоинстве.

Небо над головой начало угрожающе хмуриться, темные облака образовали гигантскую воронку, к которой устремилось вышедшее из-под контроля магическое пламя. Люди на площади начали уже понимать, что что-то здесь идет не так. По толпе прокатился испуганный ропот… Кристина лишь фыркнула. Конечно, Харрикан был первым, кто поспешил укрыться от смерча. Он притаился под своим помостом, наивно полагая, что там его не накроет. Девушка попыталась направить свою силу на него и тут же с ужасом осознала, что случилось непоправимое. Она не могла управлять огненным смерчем, который грозил вот-вот обрушиться не только на центр города, но и стереть с лица земли все королевство. Более того, душу снова стиснули ледяные пальцы страха – чего доброго, в этой суматохе могла погибнуть и колдунья, которая сама не рада была своим мыслям о мести. Быстро-быстро в голове пронеслись воспоминания: короткий разговор с Харриканом прямо перед выступлением, бешеный темп музыки… В висках застучало, перед глазами повисла багровая темень, и Искра услышала страшный грохот – судя по всему, какое-то здание все же не выдержало разгула стихии и рухнуло. В следующий момент она сама бессильно опустилась на брусчатку. Девушка продолжала все слышать: топот десятков пар ног, крики, чьи-то истеричные вопли. «Так и будет, – апатично подумала она. – Так должно быть». Затем наступила полная темнота…

Как только к небесам взвился огненный смерч, Дуэйн вмиг собрался с мыслями и понял, что нужно сделать. Он ловко спрыгнул с коня и ринулся вперед, бесцеремонно расталкивая народ локтями. На «сцене» царил настоящий ад. Музыканты и чародей-недоучка, конечно, тут же скрылись из виду, и через стену огня можно было видеть только распростертую на брусчатке фигурку танцовщицы, пребывавшей, судя по всему, в глубоком обмороке. Аарден раздраженно откинул на спину капюшон плаща и простер вперед руку; на построение цепи заклинания ему требовалось не более нескольких секунд, кроме того, он никогда не произносил формул вслух… Однако, к удивлению чародея, заклинание не возымело никакого действия. Это могло означать только одно – магический огонь был проявлением чьей-то неконтролируемой силы, которую срочно надо связать, пока не случилось ничего более страшного. Обладателем силы могла быть только та самая танцовщица, из-за которой Аарден оказался в самом эпицентре событий. Думать было некогда: Дуэйн снова сосредоточился, активировал хрусталь и, вопреки обыкновению, выкрикнул заклинание…

Через мгновение наступила полная тишина. Люди ошеломленно молчали, глядя на стройную фигуру молодого чародея и развороченную брусчатку на месте давешнего представления. Вряд ли кто-то понял, что произошло; кроме того, количество зрителей Аардена ни капли не волновало. Игнорируя любопытные взгляды, он решительно перешагнул через огораживающий «сцену» бархатный шнур и опустился на колени рядом с лежавшей на обуглившихся камнях танцовщицей. И снова, уже во второй раз за последние полчаса, его сердце сжалось от жалости. Только издалека казалось, что кожа девушки идеально белая. На самом же деле ее покрывали многочисленные ожоги: на ступнях, щиколотках, запястьях, шее, животе… Рядом с ней на земле валялись три амулета. Глядя на них, Дуэйн только фыркнул. Было ясно, что основной амулет – большой красный камень, оправленный в золото – просто не выдержал потока силы, а два других тем более не могли удержать ее. Теперь вместо всех этих амулетов на пояснице танцовщицы красовался жирный черный рисунок – замысловатое переплетение черных линий. Поймав себя на мысли, что он беззастенчиво разглядывает ее, и ее практически обнаженное тело кажется ему совершенным, Аарден решительно снял плащ и бережно обернул им девушку. Как только он собрался взять ее на руки, за его спиной раздался дрожащий голос:

– Что вы делаете, уважаемый?!

Дуэйн резко выпрямился и холодно взглянул в глаза говорившему – невысокому, довольно молодому человеку в красном бархатном кафтане. В светлых глазах человека метался ужас, но вторая фраза прозвучала уже с вызовом:

– Не вмешивайтесь не в свое дело.

– Вот как?! – приподнял бровь чародей. – Тогда, быть может, вы объясните мне, что здесь произошло? С кого мне спросить за это, – он красноречиво указал на развороченную брусчатку и покрытую копотью стену ближайшего дома, – да и вообще, за все безобразие, которому я имел счастье быть свидетелем?

– Всего лишь недоразумение и не более того, – осклабился его собеседник. – Обещаю, такого больше не повторится.

– Конечно, не повторится, – кивнул Аарден. – Потому что вы немедленно покинете королевство. Странно, как вы сами до сих пор до этого не додумались.

– Вот еще, даже не подумаю! – тут же схамил Пересмешник (а это был именно он). – Я волен делать с ней все, что захочу! Эта танцовщица – моя собственность.

– Неужели?! – тихо, но очень зло усмехнулся чародей. – И где же это написано, дорогой мой безвестный собеседник? Вы в курсе, что рабство отменено по всему миру уже полторы сотни лет? Как бы то ни было, я не собираюсь больше тратить на вас свое время, оно мне весьма дорого. Последуйте моему совету – собирайте вещички и проваливайте, пока я добрый.