Но Уайклифф не сдавался:

– Тогда еще один вопрос. Если лодочку пустили дрейфовать вне залива во время отлива, вы могли бы ожидать ее появления в бухте на следующее утро?

Брайс замер с кружкой пива в руке, недонесенной до рта.

– Нет, никак. Скорей всего, ее снесло бы дальше вдоль берега.

Тоби опустошил свою кружку и добавил:

– С этим и я согласен.

Уайклифф подумал про себя: «Ну вот, заговорили профессионалы!», а вслух произнес:

– Все выглядит так, будто на яхте приплыли в бухту, здесь пересели в лодочку, доплыли до берега, а потом пустили лодочку в свободное плавание…

– А как же «Манна»? – удивился Тоби.

– Если их было двое, один из них мог уйти на «Манне» в открытое море, а второй на лодочке – высадиться на берег.

Тоби кивнул:

– Пожалуй, это возможно. Иначе всю эту чертовщину никак не объяснишь.

Такое объяснение для Тоби Уильямса, возможно, подходило, но для следствия? Опять приходится иметь в виду двух преступников…

Уайклифф договорился с Брайсом, что тот доставит лодку в сарайчик для дальнейшего ее осмотра, а также организует поиск на берегу выброшенных волной весел. Обговорив все эти вопросы, они втроем пообедали в маленькой комнатке за баром. Им подали печеную скумбрию с вареной картошкой.

В свой офис Уайклифф вернулся только к двум часам дня. За утро его неуверенность и смятение стали только глубже. Итак, двое, один из которых высадился на Хакетс-Кав. Если один из них был Дэвидом Клементом, то кто же был второй? И кто из них высадился?

Пока Уайклифф отсутствовал, в его офис наведался адвокат с Бир-стрит, некий Эверетт Френд, Френд заявил, что у него имеется информация насчет завещания Джозефа Клемента и он хотел бы переговорить с людьми, ведущими следствие.

Для адвоката довольно-таки откровенно. Уайклифф решил отправиться к Фрейду сам.

Эверетт Френд не процветал, у него была маленькая контора над булочной – две замшелые комнатки, с унылыми шкафами, похожими на старые нераспроданные гробы в лавке гробовщика. В первой комнатке немолодая женщина сидела за столом с довоенной пишущей машинкой «Ремингтон» и дряхлым телефоном. В другой сам мистер Френд пребывал в раздумьях над столом, заваленным бумагами, папками и связками документов, перехваченных розовыми ленточками.

Френд оказался примерно ровесником Уайклиффа и соответственно одного с ним поля ягодой. Ясное дело, оба страдали старомодной мягкостью, которая так мешает в бизнесе. Уайклиффа адвокат поприветствовал лишь печальной улыбкой. Голос у него был тонок и визглив, глаза слезились, а изо рта пахло ментоловой жвачкой.

– Дело вот в чем. Меня пару дней не было тут в офисе, я простудился… Узнал о смерти бедняги Джозефа буквально вчера, но ведь что я мог поделать? А моя секретарша… – он неопределенно махнул рукой в сторону соседней комнаты и ничего не прибавил.

– У вас есть, что сказать насчет завещания?

Френд развязал один из ворохов бумаги на столе.

– Да, мы держим у себя это завещание. Их отец сотрудничал с другим адвокатом, но когда семейно. дело взял в свои руки Джозеф, он обратился ко мне. Мы с ним вместе в школе учились… А вы и вправду думаете, что он убит, суперинтендант?

Ясно было, что сведения адвокат мог почерпнуть только из расхожих слухов, не более того. Уайклифф откинулся в кресле, напустив на себя вид важного чинуши. Он сидел у низенького окна, выходящего на двор булочной, и по этому двору ходил юноша в бледно-серой рабочей одежде и заносил в помещение лотки с пирожными и кексами. Почти что картина Брейгеля – сегодня, как и четыреста лет назад…

Итак, выяснилось, что по партнерскому соглашению Дэвид получал сорок процентов от прибыли и прочих приобретений фирмы, но только исключаясамо здание. Френд прямо налег на стол и зашептал противным таинственным шепотом, когда заговорил об этом.

– …Именно исключаясамо здание. Так Джозеф определил, наверно, потому, что он чувствовал какие-то шероховатости в их бизнесе и хотел обезопасить свой дом…

– Значит, их партнерство не было успешным?

Адвокат аккуратно высморкался.

– Джо никогда со мной не откровенничал, но у меня лично сложилось впечатление, что у них возникли недоразумения, и моя догадка подтвердилась, когда я получил от Джозефа указание подготовить новое завещание…

Адвоката все же пришлось уламывать довольно долго, и наконец он зачитал последнее завещание Джозефа Клемента таким удивленным тоном, словно видел его впервые…

– Да, последнее завещание имеет превосходящую силу над первым, в котором почти все предназначалось брату, Дэвиду. А в этом завещании, составленном около года назад, Джозеф оставляет все имущество своему товарищу, Майклу Джону Лэйну, а я назначен душеприказчиком.

– Вы знаете этого Лэйна?

– Ну, только в лицо. Он краснодеревщик, у него мастерская по соседству с антикварной лавкой…

– Он женат?

– По-моему, он такой же вечный холостяк, как и покойный Джозеф.