Смерть вытянул руки, и над распахнутыми ладонями закружились разноцветные шарики. Несколько мгновений маг следил за ними ледяными серебряными глазами, и вдруг вырвал из хоровода чёрный шар и запустил в дальний угол комнаты.

Олефир усмехнулся:

–  Доброй ночи, племянничек. Не смог пропустить представление? Кстати, поздравляю с законным браком. Быстро же ты забыл Хранительницу.

Выступив из темноты, Дмитрий пару раз подбросил на ладони чёрный шар, словно это был безобидный детский мячик, а потом перекинул его временному магу, и шар занял место в разноцветном круговороте.

Смерти сдержанными кивками поприветствовали друг друга, и Дима перевёл белёсые глаза на Олефира:

–  Не помешаю?

–  Что ты, племянничек, присоединяйся.

–  Я, пожалуй, просто посмотрю.

–  Смотри, смотри.
– Олефир беззаботно пожал плечами и скомандовал: - Артём! Высшие маги заждались!

Изумрудный шар выскользнул из радужного хоровода и поплыл к Корнею, разгораясь ярче и ярче. Учитель заорал так, будто перед ним разверзлась огненная бездна, и обмяк - в его горле торчал кинжал.

Путешественник весело подмигнул временному магу:

–  Ему повезло больше других, правда, чародей?

–  Правда, магистр. Он ненавидел меня сильнее остальных, а умер первым. Парадокс. Наверное, стоило оставить его на сладкое.

–  Спи спокойно, великий учитель. Хотя, куда тебе до меня?!
– Олефир отечески посмотрел на Смерть: - Корней столько лет хотел убить тебя, сынок, да всё никак не мог решиться. Ты успел раньше. Ты доволен, чародей?

–  Я счастлив, магистр!

–  Тогда продолжай.

В тот же миг шар, висевший над трупом Корнея, взорвался и разлетелся по комнате сотнями изумрудных бабочек. Смерть самодовольно рассмеялся, многозначительно посмотрел на мага-миротворца, и, тонко взвизгнув, Михаил забился в магической сети. Но ярко-розовый взрыв успокоил его. Миротворец покачнулся, уткнулся лицом в стол, и высохший на глазах труп осыпали лепестки роз.

–  Я сегодня в ударе! Хотя, чему удивляться, я ждал этого момента два года. Спасибо, магистр!

–  Какая трагедия!
– деланно всхлипнул Олефир.
– Как Лайфгарм будет жить без миротворца? Мы погрязнем в войнах. Но не будем сильно расстраиваться, друзья мои. Жизнь продолжается! Дима, ты доволен? Предатель наказан.

–  Я счастлив. Ты угодил мне, дядя.

–  Хам!

Олефир недовольно фыркнул и приказал Артёму продолжать. Голубой шар взвился под потолок и, превратившись в тучу крохотных синих стрел, обрушился на Роксану. Смерть захлопал в ладоши:

–  Красиво! Жаль, что высших магов так мало, магистр.

–  Я найду для тебя другие забавы, чародей.
– Олефир взглянул на утыканное стрелами тело и хмыкнул.
– И зачем нам Воительница? Мы ведь не собираемся воевать, не так ли, племянничек?

–  Я подумаю.

–  Это ты мастер. Мыслитель!
– презрительно рассмеялся путешественник и улыбнулся Артёму: - Прошу!

Коричневый шар сорвался с ладони, медленно подплыл к Витусу и огромным, тяжёлым молотом опустился на его голову. Словно горячий нож сквозь масло, молот прошёл сквозь тело пожилого гнома и вернулся к Смерти маленькой летучей мышью.

–  Смотри, чародей! Вот это воистину горе! Мой бедный учитель. Я любил его. Он был ужасно безобидным. Лайфгарму будет не хватать целителя.

Олефир громко шмыгнул носом, и Смерть с угодливой улыбкой предложил:

–  Давайте я сделаю из него чучело и поставлю в Вашем кабинете, магистр.

–  Чтобы он мне глаза мозолил? Нет уж, увольте, - отмахнулся путешественник и насмешливо посмотрел на Марфу и Арсения: - Начинается самое интересное! Может, остановишься, чародей?

–  Почему?
– искренне расстроился Смерть.

–  Это твои родители.

–  Ну и что? Они бросили меня. Никто не помог мне, кроме Вас, магистр.

–  Твоё право, чародей, - развёл руками Олефир и с сочувствием посмотрел на провидицу и наблюдателя: - Здесь решаю не я.

–  Ты сдохнешь от руки чудовища, которое сотворил!
– прошипела Марфа.

–  Спасибо за предупреждение, - на миг помрачнел путешественник и скомандовал: - Не тяни, чародей! Пора закругляться!

Из цветной круговерти вырвался фиолетовый шар, завис над столом, и Арсений умоляюще взглянул на Диму, но тот остался глух к его молчаливой просьбе. Дмитрий пристально всматривался в лицо друга, стараясь уловить хотя бы искру человечности. Олефир тоже следил за учеником и загадочно улыбался.