Он тогда еще удивлялся, почему вооруженные до зубов хэды придают такое значение рукопашной схватке. А они, оказывается, с самого начала присматривались к будущему товару. Оценивали, прикидывали, за чьи умения и за чью боевую злость организаторы гладиаторских шоу заплатят больше.

Да и потом тоже… Поединки, которые Стольник устраивал между хэдхантерским молодняком и буйными пленниками, на самом деле, служили все той же цели. Выявить непокорных и агрессивных тресов-бойцов, на которых не польстится обычный покупатель, но за которых охотно выложат кругленькую сумму колизейские.

И ведь как удобно получалось-то! Будущие тресы-гладиаторы добровольно выполняют в рейде самую опасную работу, помогают отлавливать диких. И не диких беспрекословно ловят тоже. Охотятся до седьмого пота, стараясь оправдать оказанное доверие. Сопровождают товар, сами являясь товаром. Охраняют, проверяют, испытывают в драке.

– Если меня убьют… – Борис облизнул сухие губы. – Если нас всех убьют на арене… Ты ведь попадаешь под статью, Стольник. Ты, и твои прихвостни, и этот твой дружок из колизея. Вы об этом не подумали?

– Под какую статью? – взводный удивленно поднял брови.

– Покушение на хэдхантера, – уже не так уверенно ответил Борис.

– В самом деле? – усмехнулся Стольник. – Ну и где здесь хэдхантеры, на жизнь которых мы покушаемся? Вот он, – взводный мотнул головой на Ухо. – Он – да, он хэдхантер. Он в форме. Он имеет все необходимые документы. Его статус я, как командир, могу подтвердить. А в этих клетках я никого, кроме тресов не вижу. Что в одной клетке, что в другой, что в третьей. Все вы – никчемный сброд, не имеющий права ни на что претендовать.

– Мать твою! – с чувством выругался Борис.

Ситуация была паршивая! Ситуация была безвыходная. Он попал в такую же дерьмовую историю, в какой оказались жители разоренного Стольником Хуторка. Ничего никому не докажешь. Не освободишься. Не сбежишь. Никуда не денешься. А ведь он, Борис Берестов, сам помогал набивать тресовозки, предназначенные для диких, свободными гражданами.

Ну и дождался обратки. Борис сжал зубы. Что это за жизнь такая, где свобода и несвобода – настолько условные понятия?

– Я подписывал контракт! – процедил он. По большому счету, это единственное, что отличало его сейчас от диких в соседней клетке и от хуторян в клетке через одну.

– И где же он? – снова улыбнулся взводный.

Отличало, но не спасало!

Борису захотелось взвыть в голос. Стольник продолжал:

– Мой экземпляр договора – в командирском сейфе.

Помедлив немного, взводный добавил:

– Был. Твой – в твоем вещмешке.

Еще одна непродолжительная пауза. И добивающее:

– Тоже был.

Взводный повернулся к сержанту.

– Ухо?

– Бумаги уничтожены, – картинно козырнул Ухо. – Весь мусор сожжен.

– Так-то – Стольник снова с усмешкой смотрел на Бориса. – Типовой хэдхантерский контракт – объемный документ. Такую кипу бумаг в нагрудном карманчике не спрячешь. Мы, правда, на всякий случай вас обшмонали, пока вы лежали в отключке. Бумаг не нашли ни у кого. Никаких.

Еще бы! Кто мог подумать, что случится такое? Хэды держали свои документы в машинах: так казалось надежнее.

Борис прикинул расстояние до взводного. Нет, далеко, достать его из-за решетки не удастся. Стольник был осторожен как всегда. Слишком близко к клетке не подходил. Да и Ухо тоже держался в отдалении.

– А если бы даже у тебя и был при себе контракт, на кой он тебе, Берест? – участливо спросил Стольник. – Что ты с ним будешь делать? Размахивать на арене, пока тебя будут убивать? Но знаешь, публика смотрит не на бумажки в руках гладиаторов, а на их оружие и на их кровь. И кричать о том, что ты обманутый хэдхантер, тоже не советую. До тебя многие пытались кричать. Всякое кричали. Но кому интересно, что кричит о себе трес? Зрителям больше нравятся предсмертные крики бойцов. Усек?

– Я же говорил, они у нас боевые ребята, – повернулся взводный к хозяину колизея. – На таких можно заработать.

– Ублюдок! – прохрипел Борис.

– Не кипятись, Берест, – устало сказал Стольник. – Мы проворачивали это дельце не один раз. И не только мы. И до сих пор все идет гладко.

Стольник лениво пнул сумку с хэдхантерской формой. Видимо, давал понять, о каком именно дельце идет речь. Как будто и так не понятно.