Если б розовым был сей неясный предмет,

Я бы смог извлекать из штанин пистолет.

Но все будет не так, как три тысячи лет.

Я скажу тебе, коротко: «Нет».

И обрушатся медные чресла мои,

Как голодные гвозди, на ваши скамьи.

И с дерев у реки упадут петухи,

Прямо в сети коварной любви.

И ворвется на полосы свежих газет

Исполинскими звуками ватерклозет.

И вскричит черный мавр: «Это знак Зумбы-Зет!»

И в ноздрю углубит дивный перст.

1.6.1987

Луне одинокой в помощь

Мерцает в ладонях спичка.

Меня раздавила в полночь

Последняя электричка.

16.6.1987

Я рисую небо в пятнах,

Как художник Рафаэль.

Пржевальским быть приятно, —

Можно ездить на осле.

Если б я был Менделеев,

Я бы хвастал бородой.

Я б носил медаль на шее,

Если б я был Лев Толстой.

16.6.1987

Когда я сижу в клозете,

И молча смотрю, как в бездну

Уносит потоки влаги,

И части меня былого,

Тогда я отчетливо вижу

Безбрежность пространств и связей,

И тщетность постигнуть мозгом

Великое таинство жизни.

Когда я вбиваю гвозди,

И вдруг, роковым ударом,

Себе отшибаю палец,

И зычно кричу от боли,

Тогда я стараюсь думать

О тех, кто сгорел на службе,

И прочих, уже постигших

Великое таинство смерти.

19.6.1987

На дереве птица сидела

В лучах уходящего дня.

И девушка крупного тела

Сказала, что любит меня.

И я, как в бреду ошалелый,

Спустился с сосны у ворот,

И к девушке крупного тела,

Рыдая, упал на живот!

21.6.1987

Когда тебя читаю между строк,

Меня охватывает бешеный мосторг!!!

22.6.1987

В черных отверстьях бездонных

Канет нас целое море.

Что с нами станется вскоре,

Дети ножа и батона.

В это безумное утро,

Каждой молекулой тела

Чувствуем перерожденье,

Видим движение чуда.

Зрим исполненье закона

В цепких сетях мирозданья.

Что же нас встретит за гранью,

Дети ножа и батона?

24.6.1987

Когда кричит ночная птица

В окно пустующего дома,

Мне в звуках чудится укромных

Девиц безмозглых вереница.

Я опоздал на праздник этот.

Когда младенцем, прыгал с тумбы,

Когда младенцем лазил в урны,

Когда в грязи валялся где-то.

И пел и над тобой смеялся,

И обзывал тебя словами.

Когда мы путались хвостами

Я не робел, а лишь плевался.

И я кусал тебя за локти,

А ты сносила молча это…

Паяльной лампой разогреты,

Ушли навеки птичьи ногти.

Ушли навеки птичьи раны,

И птичьи перья улетели,

А мы с тобою всё потели

Над скрытым смыслом строчек странных.

А мы с тобою жарким летом

Хотели выпрыгнуть в окошко.

Ты вынула из носа брошку,

Я тайный знак увидел в этом.

Я задержал тебя у края,

Но ты взметнулась, точно кошка,

Я за тобой влетел в окошко…

Мы умирали у сарая.

8.7.1987

И на обломках контрабаса

Напишут наши имена…