Он, казалось, не замечал, что после рождения Уилла бедра ее слегка раздались, или не придавал этому значения. Бен постоянно ей об этом напоминал. На глаза Сьерры навернулись слезы, она видела лицо Мэтта перед собой как в тумане. Только полная идиотка могла отпустить такого мужчину.

Мэтт наклонился. Почувствовав вес его тела, она вскрикнула от наслаждения, а он, пробормотав что-то, продолжал ее целовать. Она открылась ему, как распустившийся цветок открывается пчеле. Ее, словно на волнах, уносило все выше и выше.

— Потерпи, милая, — прошептал он.

Она схватила его за плечи. Огонь внутри пожирал ее. Его пальцы коснулись внутренней стороны бедра, а затянувшийся поцелуй уносил все дальше в бездумный, крутящийся омут наслаждения. Не успела она ни о чем подумать, как с губ сорвался вскрик и один спазм за другим сотрясли ее тело.

Сьерра не сообразила, что же произошло, как уже почувствовала его внутри себя. Слезы наполнили ее глаза. Она почти ничего не видела. Да и не было нужды. Она приподняла бедра ему навстречу. Мэтт схватил ее за руку.

Он целовал ее, а бедра тем временем двигались в медленном, ровном ритме, который она так хорошо помнила. Ей даже казалось, что в темной, холодной комнате слышно журчание ручья, чувствуется тепло солнечных лучей на плечах.

Сьерра закрыла глаза, думая лишь о том, как доставить ему такое же наслаждение, какое он доставлял ей.

Мэтт прижал ее к себе крепче, погружаясь в нее все глубже и глубже. Ей казалось, что она уносится все выше и выше в темноту, становится невесомой.

Сьерра вскрикнула и услышала ответный возглас Мэтта, прижалась к нему, ощущая внутри горячий поток его семени.

Потом стало совсем тихо. Время остановилось. Они лежали обнявшись на полу. Теперь она уже не сдерживала слезы, и они свободно сбегали по щекам. Все эти годы вдали от него, несмотря на попытки убедить себя, что все забыла, Сьерра ни разу по-настоящему не была ни к кому привязана. До сегодняшнего дня. Впрочем, она не заслуживала такой любви.

Мэтт посмотрел на нее, отвел волосы со лба.

— Не надо плакать, — прошептал он, целуя ее веки. — Жалеешь?

— Ты что, шутишь? — Она смеялась и плакала одновременно.

— Хорошо, — заключил он. — Только это еще не все.

И сразу же Сьерра снова почувствовала желание и надежду. Она вскрикнула, когда он неожиданно подхватил ее на руки и отнес в спальню, где положил, совершенно голую, на кровать. Сьерра поняла, что эта ночь, как, наверное, и вся ее жизнь, только началась.

Когда на следующее утро Сьерра открыла глаза, то обнаружила, что лежит одна в постели Мэтта под грудой одеял. За окном было пасмурно и холодно.

Она лениво потянулась. Тело все еще было наполнено им. Его запах ощущался на простынях. Хотя этой ночью Сьерра мало спала, она чувствовала себя отдохнувшей и спокойной и впервые за долгие годы проснулась с надеждой в сердце.

Но почему он ее оставил здесь одну?

Отбросив тяжелые одеяла, она села и поняла, что совершенно голая. Сьерра обмотала одно одеяло вокруг себя и, ступая босиком по холодному полу, вышла из спальни.

Мэтт стоял спиной к ней в кухне у маленького квадратного окошка, уставившись на простирающиеся перед домом пастбища. На нем были лишь джинсы. Одну руку он держал в кармане, в другой была кружка с дымящимся кофе.

Несколько минут она с наслаждением смотрела на него — такого красивого, стройного, сильного, и невольно задумалась: что если бы все сложилось иначе, смогла бы она прогнать мучивших его демонов?

— Я удивилась, куда это ты делся, — сказала Сьерра.

Мэтт повернулся к ней и улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ, при дневном свете вдруг оробев в присутствии мужчины, хоть и провела в его объятиях всю ночь.

— Не хотел тебя будить. Ты так спокойно спала. Прости, что не давал тебе спать полночи.

Она покраснела, как школьница.

— Не извиняйся. Я ни о чем не жалею.

— Иди сюда.

Сьерра подошла, волоча за собой одеяло. Волосы всклокочены. Глаза все еще сонные, кожа порозовевшая — она выглядела как женщина после очень удачной ночи любви. Мэтт снова хотел ее. Вынув руку из кармана, он обнял ее за плечи и прижал к себе.

Она положила голову ему на плечи и закрыла глаза. Вряд ли он догадывается, как много значит для нее прошедшая ночь.

— С чего это я проснулась под тонной одеял? — спросила она, стараясь говорить беспечно.

Он хмыкнул:

— Боялся, ты замерзнешь, на тебе ведь ничего не было. А что, слишком жарко?

— Да нет, просто тяжеловато. Со мной все в порядке.

— Взгляни, — кивнул он в сторону окна.

Сьерра послушалась. Мир, представший ее взору, был замерзшим, молчаливым и странно прекрасным. Ледяной коркой были покрыты трава, голые ветви деревьев.