– А я не могу! – выкрикнула Рита.

Да, та самая история с фотографиями.

– Я же все тебе объяснил. Какое-то недоразумение, пойми. Паша со своими снимками – просто стечение обстоятельств. Ко мне это не имеет никакого касательства.

По глазам видел, что не верит. Доказывать дальше было бесполезно. Так и уехал – опутанный липкой паутиной подозрений.

В крохотном, на пять улиц, городишке под Сызранью Корнеев без труда отыскал нужный дом. Родители Базылева жили в трехкомнатной квартире – старой и запущенной. Корнеев назвался знакомым их сына – просто так, без конкретики, чтобы при случае иметь поле для маневра. Самих родителей он почти не опасался, больше ожидал неприятностей от брата Базылева, но тот, как выяснилось в первые же минуты, пребывал в отъезде, и у Корнеева отлегло от сердца. Он понял, что справится здесь легче, чем представлялось в пути.

Родители были очень немолоды и плохи здоровьем, это бросалось в глаза. Сидели вдвоем на диване, заметно робея, и разглядывали гостя. На лицах были ожидание и готовность слушать.

– Просил к вам заехать, – сказал Корнеев, имея в виду Базылева, – и денег велел передать.

Выложил на стол пухлую пачку денег. Мать Базылева степенно кивнула и так же степенно спрятала деньги в карман халата.

– Привет вам передает, – сказал Корнеев. – Сам пока не может приехать. Звонил-то давно?

Старики переглянулись.

– Давно, – сказали в один голос. – Уже и не упомним.

Они, похоже, действительно ничего не знали. Мать поднялась и вышла на кухню, загремела посудой.

– А вы, значит, из Москвы, – начал неторопливый разговор старик.

Точно, не знают ничего.

– Из Москвы, – подтвердил Корнеев.

Весь дальнейший разговор он знал наперед. Как Москва? Да, я там бывал. В таком-то вот году. Большой, конечно, город. И очень непривычно. У нас-то лучше будет, пожалуй.

Корнеев вздохнул. Его не столько тяготило знание того, о чем будут говорить, сколько неведение базылевских родителей о покушении на сына. Теперь все будет дольше и сложнее, чем рисовалось прежде.

– Вы вместе работаете? – внезапно спросил старик.

– А? – вскинулся Корнеев, выпутываясь из сплетения мыслей.

– С Толиком вместе работаете?

Про старшего сына спрашивал.

– Да, – поспешно подтвердил Корнеев.

Старик кивнул. Что-то мелькнуло там, в его глазах, но Корнеев поначалу не разобрал.

Появилась мать, расстелила на столе опрятную, но очень старую, в заплатах, скатерть.

– Посидим, – сказала мать. – Чтоб все было по-людски.

Строго посмотрела на мужа и поджала губы. Через минуту она снова на кухне громыхнула посудой. В этих звуках что-то чудилось Корнееву, какая-то нарочитость.

– Молодежь забывает стариков, – внезапно сказал отец Базылева. – У вас-то отец есть?

– Есть.

Старик кивнул. На его лице почему-то обозначилась печаль.

Стол получился очень скромный. Магазинного мало, почти все – из домашних припасов. Не скупость, а бедность, определил для себя Корнеев.

– Чем богаты, – сказала мать и снова поджала губы.

Она как будто с недоверием отнеслась к Корнееву. Или ему это только показалось?

– Да-а, – протянул Корнеев, глядя в окно. – Вот откуда Толик вышел.

– Вышел, да не зашел, – с неожиданной желчью в голосе отозвалась мать.

Значит, не к Корнееву все-таки то относится. Они не в ладах с сыном. Тем временем отец Базылева успел выпить две рюмки водки, не пригласив никого в компанию, и теперь выглядел сумрачным.

– Он обещал приехать, – стал нащупывать верную дорожку Корнеев.

Старики переглянулись, но только и всего. Корнеев терялся. В чужой семье темнее, чем в глухом лесу, и не понять, куда двигаться дальше.

– Вы на него сердитесь, да? – не сдержался Корнеев.

– Нам на него сердиться нечего, – насупилась мать. – Мы его выкормили и вырастили, теперь пусть живет, как может.

Отцы и дети. Конфликт поколений.

– Все у вас наладится, – сказал Корнеев. – Я потому и приехал.

По реакции стариков понял, что попал в точку. Они теперь определились насчет того, зачем пожаловал гость, – готовить почву для замирения, и это позволяло выстраивать линию поведения. Значит, прежде чувствовали себя не очень уверенно. И тут Корнеев был с ними на равных.

– Он приедет, – пообещал Корнеев. – Немного только надо подождать. Пока… – Запнулся. – Пока у него все утрясется.

Старик уже налил себе третью.

– Что ж, – сказал он мрачно. – Мы терпеливые. Подождем.