– Как же! – воспрянул Ведьмакин. – Конечно, слышал!

– От кого? – быстро спросил Корнышев.

– А мне вот товарищ говорил, – кивнул Ведьмакин в направлении замершего статуей Горецкого.

– О чем говорил? – все еще не понимал Корнышев.

– Не знаю ли я такого человека?

– А вы? – спросил Корнышев.

– Не знал, понятное дело.

– Вы ее знали! – сказал Корнышев. – Вы с нею общались! Видите эти фотографии?

– Вижу, – не стал перечить Ведьмакин. – Но женщину такую не припоминаю.

Горецкий сидел ни жив ни мертв. Он не верил, что все обойдется. Он испугался так сильно, как давно уже не пугался.

Но ни о чем его Корнышев не спросил. И вообще, кажется, не обратил внимания на случившееся. Продолжал терзать бедного Ведьмакина, заходя то с одного боку, то с другого, но так ничего и не добился, как ни тыкал в лицо Ведьмакину фотографии, на которых тот был запечатлен.

На совещании в кабинете Калюжного присутствовало всего несколько человек. Если бы велся протокол встречи и надо было занести в него перечень рассматриваемых вопросов, можно было бы ограничиться одной-единственной записью: «Евгения Нефедова».

– Есть такая – Нефедова, – докладывал один из подчиненных генерала. – И именно Евгения Николаевна. То есть была, – поправился он. – Скончалась в больнице города Новомосковска Тульской области в двухтысячном году. Неудачная операция по удалению аппендицита.

– Где похоронена? – спросил Калюжный.

– Там же, в Новомосковске.

– Кто из родственников жив?

– Родители. Младший брат. Бабка по материнской линии. Тетка по материнской линии. Двое дядьев по линии отца, – перечислял сотрудник, заглядывая в лежащие перед ним записи. – Все они факт смерти Жени Нефедовой подтверждают. Вся документация, связанная с Нефедовой, в больнице изъята. Фотографии, сделанные в день похорон, у родных изъяты. Сейчас опрашиваются соседи и знакомые Нефедовых. Но сомнений уже практически нет. Сейчас готовимся к проведению эксгумации, чтобы снять все вопросы. Единственная зацепка – паспорт Нефедовой после ее смерти был сдан родственниками в установленном порядке, но акта об уничтожении паспорта мы не обнаружили.

– Как такое может быть? – спросил Калюжный.

– Все разводят руками, товарищ генерал, и никто ничего не может вспомнить. Потерялся – других объяснений нет.

Калюжный перевел взгляд на соседа докладчика.

– По учетам проверили, – сообщил тот. – Нигде Нефедова не числится.

– У меня есть одна Нефедова, – сказал до сих пор молчавший сотрудник. – Мы проверяли клиентуру банков на предмет наличия счетов, открытых на имя Нефедовой Евгении Николаевны. Счетов нет, но есть арендованные ячейки.

– Сейфы, что ли? – приподнял бровь заинтересовавшийся Калюжный.

– Так точно!

– Список банков! – протянул требовательно руку Калюжный.

Взглянул на список и сказал удивленно:

– Ого!

Список был длинный. Сотрудник заглянул в свои записи и доложил:

– Проведенной проверкой установлено, что все ячейки арендованы на паспорт, пропавший в двухтысячном году. Все договора аренды оформлялись на длительные сроки – от трех до пяти лет. Также установлен единственный факт пользования арендованными ячейками. В прошлом месяце Нефедова Евгения Николаевна посетила Инновационно-инвестиционный банк на Комсомольском проспекте.

– Фотографии ее в банке показывали? – спросил Калюжный.

– Показывали. Нефедова опознана сотрудницей банка, оформлявшей доступ к сейфу, а также охранником банка, дежурившим в тот день в операционном зале.

– Получается, по ворованному паспорту живет, – сказал Калюжный. – Или она действительно Нефедова? – посмотрел вопросительно на подчиненных, будто проверял по их реакции жизнеспособность выдвинутой версии.

– Все-таки настоящей Нефедовой, по-видимому, нет в живых, – сказал кто-то из присутствующих. – Потому что с двухтысячного года по сегодняшний день она нигде не засветилась, кроме аренды банковских ячеек. Так не бывает – чтобы живой человек не оставлял следов. Далее. У этой Нефедовой, которую мы ищем, с той Нефедовой, которая, как считается, умерла в Новомосковске, во внешности не так уж много общего. Почти нет сомнений в том, что это разные люди.

– Начнем, пожалуй, с банка на Комсомольском проспекте, – определился Калюжный. – Раз наша Нефедова там появлялась, значит, закладка совсем свежая…

– А закладки нет, товарищ генерал, – доложил сотрудник. – В день посещения Нефедова отказалась от аренды сейфа.

– То есть она не помещала что-то в ячейку, а наоборот, забирала? – насторожился Калюжный.

– Так точно!

Корнышев позвонил генералу и попросил его принять по неотложному делу. Встретились через два часа. Калюжный был в кабинете один и его встретил взглядом задумчивым и неприветливым, будто Корнышева оторвали от чего-то важного.