Осип Мандельштам. Сочинения
вернуться

Мандельштам Осип Эмильевич
Шрифт:

***

Мир должно в черном теле брать,Ему жестокий нужен брат -От семиюродных уродовОн не получит ясных всходов.

Июнь 1935

***

Я в сердце века – путь неясен,А время удаляет цель:И посоха усталый ясень,И меди нищенскую цвель.

14 декабря 1936

***

А мастер пушечного цеха,Кузнечных памятников швец,Мне скажет – ничего, отец,-Уж мы сошьем тебе такое...

Декабрь 1936

***

Как женственное серебро горит,Что с окисью и примесью боролось,И тихая работа серебритЖелезный плуг и песнотворца голос.

Начало 1937

<Ода>

Когда б я уголь взял для высшей похвалы -Для радости рисунка непреложной,-Я б воздух расчертил на хитрые углыИ осторожно и тревожно.Чтоб настоящее в чертах отозвалось,В искусстве с дерзостью гранича,Я б рассказал о том, кто сдвинул мира ось,Ста сорока народов чтя обычай.Я б поднял брови малый уголокИ поднял вновь и разрешил иначе:Знать, Прометей раздул свой уголек,-Гляди, Эсхил, как я, рисуя, плачу!Я б несколько гремучих линий взял,Все моложавое его тысячелетье,И мужество улыбкою связалИ развязал в ненапряженном свете,И в дружбе мудрых глаз найду для близнеца,Какого не скажу, то выраженье, близясьК которому, к нему,– вдруг узнаешь отцаИ задыхаешься, почуяв мира близость.И я хочу благодарить холмы,Что эту кость и эту кисть развили:Он родился в горах и горечь знал тюрьмы.Хочу назвать его – не Сталин,– Джугашвили!Художник, береги и охраняй бойца:В рост окружи его сырым и синим боромВниманья влажного. Не огорчить отцаНедобрым образом иль мыслей недобором,Художник, помоги тому, кто весь с тобой,Кто мыслит, чувствует и строит.Не я и не другой – ему народ родной -Народ-Гомер хвалу утроит.Художник, береги и охраняй бойца:Лес человечества за ним поет, густея,Само грядущее – дружина мудрецаИ слушает его все чаще, все смелее.Он свесился с трибуны, как с горы,В бугры голов. Должник сильнее иска,Могучие глаза решительно добры,Густая бровь кому-то светит близко,И я хотел бы стрелкой указатьНа твердость рта – отца речей упрямых,Лепное, сложное, крутое веко – знать,Работает из миллиона рамок.Весь – откровенность, весь – признанья медь,И зоркий слух, не терпящий сурдинки,На всех готовых жить и умеретьБегут, играя, хмурые морщинки.Сжимая уголек, в котором все сошлось,Рукою жадною одно лишь сходство клича,Рукою хищною – ловить лишь сходства ось -Я уголь искрошу, ища его обличья.Я у него учусь, не для себя учась.Я у него учусь – к себе не знать пощады,Несчастья скроют ли большого плана часть,Я разыщу его в случайностях их чада...Пусть недостоин я еще иметь друзей,Пусть не насыщен я и желчью и слезами,Он все мне чудится в шинели, в картузе,На чудной площади с счастливыми глазами.Глазами Сталина раздвинута гораИ вдаль прищурилась равнина.Как море без морщин, как завтра из вчера -До солнца борозды от плуга-исполина.Он улыбается улыбкою жнецаРукопожатий в разговоре,Который начался и длится без концаНа шестиклятвенном просторе.И каждое гумно и каждая копнаСильна, убориста, умна – добро живое -Чудо народное! Да будет жизнь крупна.Ворочается счастье стержневое.И шестикратно я в сознаньи берегу,Свидетель медленный труда, борьбы и жатвы,Его огромный путь – через тайгуИ ленинский октябрь – до выполненной клятвы.Уходят вдаль людских голов бугры:Я уменьшаюсь там, меня уж не заметят,Но в книгах ласковых и в играх детворыВоскресну я сказать, что солнце светит.Правдивей правды нет, чем искренность бойца:Для чести и любви, для доблести и сталиЕсть имя славное для сжатых губ чтеца -Его мы слышали и мы его застали.

Январь – март 1937

Чарли Чаплин

Чарли Чаплинвышел из кино.Две подметки,заячья губа,Две гляделки,полные чернилИ прекрасныхудивленных сил.Чарли Чаплин -заячья губа,Две подметки -жалкая судьба.Как-то мы живем неладно все -чужие, чужие.Оловянныйужас на лице,Голова недержится совсем.Ходит сажа,вакса семенит,И тихонькоЧаплин говорит:"Для чего я славен и любими даже знаменит..."И ведет его шоссе большоек чужим, к чужим.Чарли Чаплин,нажимай педаль,Чаплин, кролик,пробивайся в роль.Чисти корольки,ролики надень,А твоя жена -слепая тень.И чудит, чудитчужая даль.Отчегоу Чаплина тюльпан,Почемутак ласкова толпа?Потому -что это ведь Москва.Чарли, Чарли,-надо рисковать.Ты совсемне вовремя раскис.Котелок твой -тот же океан,А Москватак близко, хоть влюбисьВ дорогую дорогу.

Май(?) 1937

***

С примесью ворона – голуби,Завороненные волосы.Здравствуй, моя нежнолобая,Дай мне сказать тебе с голоса,Как я люблю твои волосыДушные, черноголу'бые.В губы горячие вложеноВсе, чем Москва омоложена,Чем молодая расширена,Чем мировая встревожена,Грозная утихомирена.Тени лица восхитительны -Синие, черные, белые.И на груди – удивительныЭти две родинки смелые.В пальцах тепло не мгновенное,Сила лежит фортепьянная,Сила приказа желаннаяБиться за дело нетленное...Мчится, летит, с нами едучи,Сам ноготок зацелованный,Мчится, о будущем знаючи,Сам ноготок холодающийСлавная вся, безусловная,Здравствуй, моя оживленнаяНочь в рукавах и просторноеКруглое горло упорное.Слава моя чернобровая,Бровью вяжи меня вязкою,К жизни и смерти готовая,Произносящая ласковоСталина имя громовоеС клятвенной нежностью, с ласкою.

Начало июня 1937

***

Пароходик с петухамиПо' небу плывет,И подвода с битюгамиНикуда нейдет.И звенит будильник сонный -Хочешь, повтори:– Полторы воздушных тонны,Тонны полторы...И, паяльных звуков мореВ перебои взяв,Москва слышит, Москва смотрит,Зорко смотрит в явь.Только на крапивах пыльных -Вот чего боюсь -Не изволил бы в напильникШею выжать гусь.

3 июля 1937

Стансы

Необходимо сердцу биться:Входить в поля, врастать в леса.Вот «Правды» первая страница,Вот с приговором полоса.Дорога к Сталину – не сказка,Но только – жизнь без укоризн:Футбол – для молодого баска,Мадрида пламенная жизнь.Москва повторится в Париже,Дозреют новые плоды,Но я скажу о том, что ближе,Нужнее хлеба и воды,-О том, как вырвалось однажды:– Я не отдам его! – и с ним,С тобой, дитя высокой жажды,И мы его обороним:Непобедимого, прямого,С могучим смехом в грозный час,Находкой выхода прямогоОшеломляющего нас.И ты прорвешься, может статься,Сквозь чащу прозвищ и именИ будешь сталинкою зватьсяУ самых будущих времен...Но это ощущенье сдвига,Происходящего в веках,И эта сталинская книгаВ горячих солнечных руках –Да, мне понятно превосходствоИ сила женщины – ееСознанье, нежность и сиротствоК событьям рвутся – в бытие.Она и шутит величаво,И говорит, прощая боль,И голубая нитка славыВ ее волос пробралась смоль.И материнская заботаЕе понятна мне – о том,Чтоб ладилась моя работаИ крепла – на борьбу с врагом.

4 – 5 июля 1937, Савелово

***

Музыка твоих шаговВ тишине лесных снегов,И, как медленная тень,Ты сошла в морозный день.Глубока, как ночь, зима,Снег висит как бахрома.Ворон на своем сукуМного видел на веку.А встающая волнаНабегающего снаВдохновенно разобьетМолодой и тонкий лед,Тонкий лед моей души -Созревающий в тиши.

<1909?>

***

Необходимость или разумПовелевает на земле -Но человек чертит алмазомКак на податливом стекле:Оркестр торжественный настройте,Стихии верные рабы,Шумите листья, ветры пойте -Я не хочу моей судьбы.И необузданным пэанамХрам уступают мудрецы,Когда неистовым тимпаномИграют пьяные жрецы.И, как ее ни называйтеИ, для гаданий и волшбы,Ее лица ни покрывайте -Я не хочу моей судьбы.