Когда Терлюк появился в суде в очередной раз, Саша набросился на него как вихрь и прижал к стене.

— Признавайся, — прошипел он угрожающе. — Кто тебя подослал?

Удивительно, но Терлюк тут же раскололся. Он работает на российское посольство, но хотел бы перейти на нашу сторону. Через несколько дней Саша привел его на встречу со мной в кафе “Старбакс”, что на Лестер-сквер.

Терлюк рассказал, что был завербован в КГБ еще во времена Брежнева, когда работал шофером в управлении делами Кремля. После развала Советского Союза он решил, что его отношения с Конторой закончились. Он затеял какой-то бизнес, но на него наехали бандиты, и пришлось бежать в Казахстан. Оттуда он в 1999 году перебрался в Лондон. На жизнь зарабатывал мелкооптовой торговлей. Его просьба о предоставлении убежища все еще рассматривалась в Хоум-офисе, когда в 2002 году к нему в парке подошли двое российских дипломатов, окликнувших его по старой оперативной кличке.

— Они потребовали, чтобы я на них работал, иначе сообщат о моем прошлом иммиграционным властям, и меня тут же вышлют. Я ведь не указал в прошении об убежище, что был связан с КГБ. У меня не оставалось выбора.

— И что же ты для них делал?

— Ходил в разные места, писал отчеты. На эмигрантские мероприятия. Или, например, им зачем-то понадобились подробности устройства одного большого универмага: парковка, служебные входы, грузовые лифты и так далее. Что же касается Березовского, то моя задача была познакомиться с кем-нибудь из вас, втереться в доверие и докладывать, о чем вы разговариваете.

— Ну и что же ты хочешь от нас?

— В общем, не знаю. Может, вы как-то поможете мне с убежищем?

— Это вряд ли, — сказал я. — По-моему, тебе лучше продолжать писать отчеты своим друзьям из посольства и надеяться на лучшее.

Его рассказ звучал правдоподобно, но у нас и без него хватало хлопот.

Через некоторое время Терлюк позвонил Саше и попросил встречи. Тот привел его на ужин в суши-бар в Сохо. Получено новое задание, сообщил он. Кураторы из посольства велели купить в магазине авторучку определенной модели и выяснить, можно ли пронести ее через рамку металлодетектора в здание суда на Боу-стрит. Еще его просили выяснить, где там разрешено курить: в туалете, на лестничной клетке и так далее.

Саша пришел в чрезвычайное возбуждение.

— Это бинарный яд, — объявил он, наклонившись над столиком, чтобы перекрыть ресторанный шум. — Они готовят операцию с использованием бинарного агента. Есть такие яды: ты брызгаешь на объект немного жидкости, например из авторучки, и это совершенно безвредно. Затем подвергаешь воздействию аэрозоля, к примеру в виде табачного дыма, и это тоже безопасно для окружающих, кроме того человека, на которого брызнули из авторучки. Два компонента взаимодействуют, и на следующий день человек умирает от инфаркта. Вот что это такое!

— Вот что, Володя, — сказал я Терлюку. — Скорее всего, это полная чушь, но не исключено, что за этим что-то кроется. Если ты говоришь правду и Саша тоже прав, то, может быть, ты действительно задействован в подготовке покушения. Представь, вдруг Бориса грохнут, тогда у тебя будут большие проблемы. Боюсь, нам придется сообщить о нашем с тобой разговоре в полицию. На твоем месте я сам пошел бы в полицию и сам все рассказал.

Он согласился, но спросил, не можем ли мы предоставить ему адвоката.

Я позвонил Джорджу Мензису, адвокату, который помог Саше получить убежище, и попросил незамедлительно с нами встретиться. Было уже около полуночи, когда наш кэб подъехал к адвокатской конторе на Картер-Лэйн. Терлюк повторил свой рассказ, я переводил, а Мензис записывал в блокнот. Договорились, что Терлюк зайдет в офис на следующей неделе, чтобы подписать официальное заявление в полицию.

После беседы с Мензисом я долго бродил с Терлюком по лондонским улицам. Его интересовало, может ли он теперь считать себя членом нашей команды. И будем ли мы помогать ему материально.

Ни в коем случае, — сказал я. — Возможно, ты станешь свидетелем в уголовном деле о попытке покушения на Бориса. Мы тебе симпатизируем, но единственное, что можем для тебя сделать, это оплатить услуги адвоката, если возникнут проблемы.

А у вас есть контакт с британскими спецслужбами? С МИ-5 или МИ-6, - вдруг спросил он. — У меня такое ощущение, что мой телефон кто-то прослушивает.

— Нет, Володя, никаких контактов. Вот подашь заявление в Скотланд-Ярд, тебя допросят, и если ты заинтересуешь спецслужбы, они тебя сами найдут. Поскольку здесь замешано российское посольство, то, по логике вещей, тобой должны заинтересоваться в МИ-5. Но это мой чистый домысел.

Мы распрощались, договорившись встретиться в офисе Мензиса.

Однако он не появился. В назначенный день он позвонил Мензису и сказал, что его неожиданно вызвали в Хоум-офис в связи с прошением об убежище. На всякий случай мы с Сашей подали заявления с описанием этой истории в полицию и решили, что на этом все и закончится. Без подтверждения Терлюка никто не станет воспринимать всерьез наши рассказы о том, что в лондонском суде готовится покушение на Березовского.

Но я был неправ. В начале сентября судья Уоркман объявил, что следующее заседание по делу Березовского переносится с Боу-стрит в суд Белмарш, где обычно рассматриваются дела, требующие повышенных мер безопасности. Об этом попросила полиция, поскольку “возникла серьезная угроза безопасности” Бориса. Затем 11 сентября, неожиданно, безо всяких объяснений Хоум-офис сообщил, что предоставляет Борису убежище, не дожидаясь решения суда по экстрадиции — случай, в юридической практике экстраординарный. Судья Уоркман тут же постановил отказать России в выдаче Березовского без дальнейшего разбирательства по существу, поскольку теперь это лишено смысла.