Шрифт:
Майя вызывает машину.
– У меня есть машина, – говорит Стас.
– Всё равно её у лифта оставлять.
Они садятся в такси и мчатся к лифтам.
– Куда мы?
– В лабораторию времени. Конечно, я обещала быть попозже, но раз уж так получается по времени, лучше съездить сейчас.
– Что вы им расскажете?
– Всё, Стас. Простите, но всё. Они – моя маленькая армия.
Стас хмурится, но молчит. Здесь главнокомандующий – она и никто иной.
Такси останавливается у лифтов. Майя идёт первой, Стас за ней.
Они молчат почти всё время, пока лифт движется вверх. Только у самой Верхней Москвы Стас спрашивает:
– Там было страшно?
– Да, Стас, – отвечает она. – Там было очень, очень страшно.
В этот момент звучит сигнал о прибытии.
Они выходят из лифта, Майя тут же вызывает такси и называет адрес лаборатории.
– Имейте в виду, Стас. Номинально лаборатория секретная, и вам там находиться нельзя. Кроме того, потом вам придётся подписать ряд документов о неразглашении. Или влиться в наши ряды.
– В любом случае я уже знаю о возможности путешествия во времени.
– Только поэтому я и даю вам допуск.
Такси прибывает на Верхнюю Волжскую. Они выходят из машины и идут к двери. Дактилоскопический идентификатор отзывается на прикосновение Майи.
Человеческий сканер проверяет сначала её, затем его.
«Объект 1. Майя Варшавская. Доступ разрешён».
«Объект 2. Стас Самойлов. Доступ запрещён».
Майя связывается с Певзнером.
– Марк, у меня нет индивидуального пропуска, а со мной ещё один человек. Впусти.
Дверь отъезжает в сторону.
– А вот и мы! – говорит Майя.
Все сбегаются к ней – Гречкин, Певзнер, Карл, Ник.
– Как ты? Где ты была? – Вопросы сыплются градом. Кажется, что их задают не четыре человека, а тысяча.
– Спокойно! – Майя поднимает руку. – Сначала я представлю вам одного человека. Это Стас, он сможет рассказать ту часть истории, которую я не знаю. Впрочем, это может и не понадобиться.
Стас кивает. Мужчины знакомятся.
– Кофе? – спрашивает Марк.
– Да, обоим, – отвечает Майя.
Она садится на диван.
– Ты успела даже переодеться, – замечает Карл.
– Вынужденно, – отвечает Майя.
Стас садится рядом с ней. Остальные подтаскивают стулья. Точнее, командуют стульям подъехать поближе.
Майя осматривает их. Лица горят любопытством. Где ты была, Майя? Что ты чувствовала, когда тебя нёс поток времени?
Я ничего не чувствовала. Чувства пришли, лишь когда я очнулась в кустах близ Пинфаня. Тогда пришли чувства – голод, холод, страх.
Страх, чудовищный, давящий страх, сжимающий сердце и заставляющий кровь отбивать ритм в висках. Потом я испытывала страх перед толстяком капитаном Дяченко. Потом – перед ледяным взглядом доктора Иосимуры и обезьяньими повадками генерала Исии. Потом – перед всеми врачами и солдатами отряда 731, потому что в любой момент я могла стать «бревном» и погибнуть под их скальпелями. Или разорваться на части в коконе, откуда выкачивают давление, создавая вакуум. Потом я боялась свёртывания дислокации отряда, потому что меня могли убить вместе с остальными неяпонцами. И я боялась Накамуры, который заколол доктора Мики со спины. И всё это время я боялась не вернуться обратно. Лишь однажды страх прошёл – полностью, бесследно, точно его отрубило чем-то, смяло, и мой разум очистился. Тогда я сбросила одежду перед малознакомым японским солдатом и сказала: спаси меня.
Потом новый виток страха. Я боялась, что меня задержат на границе. Боялась, что мне придётся прожить всю жизнь в двадцать первом веке. Боялась Волковского, потому что никогда не могла понять, что у него на уме. Потом страх проник в моё сердце, когда арестовали Морозова, и ещё больший страх – когда я узнала, за что его арестовали. Последний всплеск страха был, когда он покончил с собой. Это был страх не за себя и не за него. Это был аномальный, нечеловеческий страх, который невозможно объяснить. Он просто был – и всё.
Майя смотрит на лица сидящих перед ней людей и просит:
– Только не перебивайте. Слушайте всё, от самого начала до самого конца. Вам придётся поверить тому, что я расскажу. Просто поверить на слово.
И начинает рассказывать.
5
Они и в самом деле не перебивают. Перебивать тут нельзя: молчание – лучшая поддержка. Они смотрят на неё, и она по глазам каждого видит, что ей верят. Можно ли это придумать? Нет.
Только теперь все замечают, что Майя изменилась. Внешне – совсем чуть-чуть. Чуть больше стали круги под глазами, сами глаза будто увеличились, заострились черты лица, отросли волосы (хотя не слишком сильно – Майя была у парикмахера в двадцать первом веке). Основные изменения – в её глазах, в её взгляде. Он стал взрослым. В нём нет детского задора и игры, нет желания делать всё весело, нет свободы. У неё появилось желание оценивать окружающий мир. Желание понимать его законы, а не просто жить по ним.