Шрифт:
– Нет, вы не виноваты, ни в чем не виноваты, - дрогнувшим голосом произнес Ирек.
– Я полностью согласен с вашим решением.
– Это было не мое решение, - пряча удовлетворенную усмешку, ответил Старпом.
– Да, я понимаю.
– Похороны завтра. Все будет по высшему разряду, об этом не беспокойся.
– Спасибо вам.
В этом был весь Старпом. Ирек не сомневался, что решепие расправиться с Шаней принадлежало именно ему, а не Щефу, так он повел разговор так, что сын убитого еще и благодарит его, и кланяется, только что руки не целует.
– Иди, Батыр, отдыхай. У тебя завтра трудный день. Кич тебя отвезет домой.
– Спасибо, - снова повторил Ирек.
Всю обратную дорогу Кич и Менингит вежливо молчали, соблюдая этикет. Ну как же, такое горе у братана, батю шлепнули. Видно, Старпом какие-то подробности ему поведал, вон с каким лицом Батыр вышел к машине, прямо почернел весь. Какие уж тут веселые разговоры, понятие надо иметь.
Глава 10
На встречу с Русланом Нильским в воскресенье Настя отправилась с утра, она специально, накануне договариваясь с ним, хотела попасть в квартиру Вороновой как можно раньше, пока все ее обитатели не разбежались по своим делам. Но ей не повезло. Подходя к дому в переулке Каменной Слободы, она увидела, как из подъезда вышли Андрей Ганелин и Яна Нильская, сели в белый "Мерседес" и уехали. Выражаясь словами Короткова, это, похоже, был уже третий акт "Разгона тоски", если предположить, что первый состоялся в пятницу, а второй - вчера, в субботу.
Уже подойдя к двери квартиры на втором этаже, Настя машинально подняла голову и увидела возле окна между вторым и третьим этажом женскую фигуру. Женщина неподвижно сидела на подоконнике и смотрела в окно.
– Наталья Александровна?
– неуверенно окликнула Настя.
Воронова повернула голову и приветливо улыбнулась.
– Доброе утро. Заходите, дверь не заперта. Руслан вас ждет.
– Почему вы здесь сидите? Что-то случилось?
– Нет-нет, все в порядке.
Настя, поколебавшись, поднялась по ступенькам на один лестничный марш. Теперь она стояла совсем рядом с Вороновой и видела, что у той на коленях лежит открытый блокнот, а в пальцах Наталья крутит шариковую ручку.
– Вы что, работаете здесь?
– изумилась она.
– Ну, - засмеялась в ответ Воронова, - работой это можно назвать очень условно. Понимаете, я раньше жила на четвертом этаже. Там была большая коммунальная квартира, я там родилась, там прошла вся моя жизнь. На втором этаже мы живем совсем недавно, муж специально купил квартиру в этом доме, чтобы мне не пришлось отрываться от привычного места. А вот на этом подоконнике я, бывало, подолгу просиживала, когда мне не хотелось идти домой и нужно было о чем-то подумать. Например, что сказать родителям. Или как уклониться от неизбежного конфликта. Вот привычка и осталась. Это место меня как-то по-особому греет. Наверное, мозг уже знает: если я подошла к окну на лестнице, значит, надо работать, надо думать.
Воронова снова рассмеялась, несколько смущенно. Но Настя отчего-то не поверила ей. Она была уверена, что Воронова смотрела вслед уезжающим мужу и Яне. Неужели ревнует? Такая уравновешенная и умная женщина не станет впадать в ревность по пустякам. Настя подумала, что если уж Воронова заревновала, то у нее должны быть очень веские основания. Очень веские. Выходит, Ирина Савенич права...
– Андрей Константинович и Яна уже уехали?
– полуутвердительно спросила она.
– Да, только что, - кивнула Воронова.
– Жаль. Мне хотелось побеседовать и с ними тоже. Не знаете, они скоро вернутся?
– Боюсь, что поздно вечером. Яночке надо отвлечься, встряхнуться. Я очень благодарна мужу за то, что он взял это на себя. Девочка такое пережила... Она еще слишком молода, не умеет справляться с эмоциями.
– Что вы имеете в виду?
Настя сделала вид, что не понимает, о чем говорит Воронова. Ведь ей самой ни Наталья Александровна, ни Руслан не рассказывали об истерике, которую закатила Яна, требуя, чтобы муж увез ее домой. А сослаться на Ирину Савенич означало бы нарушить конфиденциальность ее отношений с Коротковым.
– Яна хотела непременно уехать отсюда. Она была очень напугана, издергана, сначала похищение, потом письмо, крысы... Я ее понимаю, но ведь и она могла бы понять, что отъезд Руслана затруднит работу. У нас пока нет готового сценария, мы все сцены прорабатываем за два-три дня до съемки, постоянно что-то меняем. Руслан нужен мне здесь, он мне необходим, особенно теперь, когда надо думать над сокращением бюджета. Но Яночка не хочет с этим считаться. Точнее, не хотела.
– То есть она передумала? Она больше не настаивает на том, чтобы вернуться в Кемерово?
– По крайней мере за последние двое суток она не сказала ни слова об отъезде, - вздохнула Воронова.
– И в этом заслуга только моего мужа. Он делает все возможное, чтобы вернуть Яночке нормальное настроение.
Воронова продолжала вертеть ручку, и Настя невольно обратила внимание на ее руки. Широкие ладони, сильные пальцы, коротко остриженные ногти, не покрытые лаком. Кожа шершавая даже на вид. Это были руки женщины, никогда не знавшей услуг домработницы. Даже странно: жить в роскошной, богато обставленной квартире и все делать самой. Если у Ганелина нашлись два миллиона долларов на сериал, так неужели у него нет денег на то, чтобы оплачивать домработницу?