Том 1. Стихотворения
вернуться

Боков Виктор Федорович
Шрифт:

* * *

Сердце катится, как горошина, Через просеку, через гать. Помогите мне, люди хорошие, Все хорошее увидать. Доведите до тихой деревеньки, До седатого мудреца. Вяжет он вдохновенные веники, Мечет мудрые взгляды с крыльца. — Здравствуй, дедушка! — Тихо поклонится, Свесит бороду с темных перил. — Где же притчи твои и пословицы? — Вместе с бабкой в могилу зарыл. И нахмурится и затучится, И дымком задымит голова. — Побеседуем? — Не получится! — Что так, дедушка? — Спят слова! Дальше двинусь То полем, то по лугу, Где осока и белоус. Ну, а самое главное — по людям, Я от них красоты наберусь! 1965

Раздумья у Мавзолея

На ленинском мраморе снег отдыхает, Он послан с далеких планет. И кажется — снег потихоньку вздыхает, Что Ленина нет. Снежинки касаются мрамора нежно И тихо грустят. Но что тут поделаешь — смерть неизбежна, А годы летят! А время, как маятник, тихо шагает, Ветрами эпохи сквозя. И Красная площадь вполне понимает, Иначе нельзя! О будущее! Ты реально конкретно, Как воздуха свежий глоток, И все мы и смертны, и лично бессмертны, И есть у нас общий итог. Снежинки над мрамором кружат и вьются, И песню неслышно поют, И Ленину тихо в любви признаются, На верность присягу дают! 1965

Свидание с Россией

Россия моя ближняя, Россия моя дальняя, Январская, белая, лыжная, Назначь мне скорее свидание. Я выйду! Над прутьями голыми, Над зимними завихреньями Я сердце, как яркое полымя, Отдам тебе без промедления. Ну как же иначе сыновнюю Любовь передать? Мне неведомо! И нежная и суровая, Она мне завещана дедами. Россия моя снежная, Россия моя сугробная, Ты — радость моя безбрежная, Ты — горе мое огромное. Ты красное, красное солнышко, Ты родина мудрого Ленина. Как крепко прижалась ты к ребрышкам И как от меня неотъемлема. 1965

* * *

Выйду на поле, руки раскрылю, А потом с косяком журавлей Облечу я родную Россию И подслушаю песни полей. Я и сам-то их знаю немало, И они не забыли меня. Мне их ласково мать напевала И крестьянская наша родня. Полечу я над клеверным полем, Буду хвастать в крылатом строю: — Эй, журавушки! Чуете, что ли, Люди песню запели мою. На земле подпою им, счастливый, Чтобы песня росла и росла, Чтоб поэзия с плугом и нивой Никогда не теряла родства! 1965

Обелиски

Уж сколько лет по-матерински Скорбят седые обелиски, А рядом в поле зреет рожь И веселится молодежь. Ну, кто ее за то осудит? Кто кровь горячую остудит? Пусть молодость поет и любит, И пусть всегда, всегда так будет! Где снайпер не давал промашки, Смеются белые ромашки, Где говорил всесильный тол, Там дружное гуденье пчел. Там я хожу и восклицаю И откровенно отрицаю: — Долой войну на все века! — И рву ромашки для венка.