Старостин пока еще не понимал одного – как так получилось, что судьбой Виктора Малышева никто не заинтересовался? Почему его никто не ищет? Это, конечно, дает некоторый выигрыш во времени. Но – не особо значительный.

Внутри концерна продолжались передряги. Оппозиция во главе с финансовым директором категорически не желала признавать главенство Старостина. Его просто игнорировали, не ходили на объявленные им совещания и заседания Совета директоров. Резко сократилось финансирование Департамента безопасности. Практически сошло к нулю. Начали разбегаться люди. И это как раз в тот момент, когда они были нужны как никогда – Андрей Михайлович, в свете последних событий, нигде теперь не появлялся без личной охраны.

Но даже наличие специально обученных телохранителей не давало ему ощущение безопасности. Он не первый год жил на свете, вместе с Малышевым прошел девяностые и прекрасно знал – если в этой стране кого-то решили убить, то убьют обязательно. Никакие, самые крутые телохранители никого еще не смогли уберечь.

Значит, то, что его прикончат, – всего лишь вопрос времени. И вот что теперь делать? Когда вся жизнь, получается, – коту под хвост? Ощущение безнадежности тяжелым грузом давило на плечи Андрея Михайловича.

От безрадостных мыслей Старостина отвлек телефонный звонок. Он взял сотовый в руку, взглянул на дисплей… Михей?! Чего еще нужно этому отморозку от Андрея Михайловича? Кажется, они во всем разобрались во время последнего разговора… И все же Старостин решил ответить. Глядишь, что новенькое удастся узнать…

– Да! Слушаю! – ответил Андрей Михайлович.

– Ты что же творишь, гадина?! – прошипел Михей в трубку.

– Слушай, тебе не надоело? Опять начинается! Может, ты что по делу сказать хочешь?

– Хочу, – почти спокойно произнесли на той стороне телефонной цепочки. – Очень хочу.

– Так говори! – На мгновение мелькнула сумасшедшая мыслишка – а может, Малышев согласился сотрудничать с Михеем – при одном условии, что в их команде всенепременно будет Андрей Михайлович? Надежный, проверенный временем товарищ…

И мысль эта самому же Старостину показалась настолько нелепой, что он, несмотря на плохое настроение, чуть было не расхохотался вслух.

– Ты знай! – продолжал шипеть Михей. – Я ведь один на пожизненный срок не пойду. Вместе с тобой пойдем! Я ведь на следствии молчать не буду. Все про тебя, тварь дырявая, расскажу! Все! Что это ты меня втянул, а сам я – ни сном ни духом!

– Ты что несешь? – оторопел Андрей Михайлович. – Крыша поехала?!

– У меня-то крыша на месте! – ответил авторитет. – Это ты вообразил себя хрен знает кем! Генеральную прокуратуру подтянул, легавого-отморозка… Так ты имей в виду – сядем вместе! А уж там, на киче, я договорюсь, чтобы тебе дымоход прочистили. Будешь весь свой срок у параши жить! Кукарекать по утрам! Будешь…

Дальше Андрей Михайлович просто не стал слушать. Выключил трубку, отложил в сторону. Необходимо было обдумать то, что он только что услышал.

Что могут значить эти вот слова? Про Генеральную прокуратуру и про легавого? А только одно – Старостин оказался прав в своих расчетах. Малышевы убиты, и их делом уже занимаются. Вышли на Михея – у этого дебила хватило ума засветиться. В том, что авторитет сдаст его на следствии со всеми потрохами, Старостин ни капли не сомневался. Глупо ожидать проявления порядочности от уголовника. А может, уже сдал. Или на него менты вышли сами, используя свои каналы. И сейчас держат под контролем.

Но почему ничего не известно в концерне? А потому, что он под подозрением! Тогда понятны все действия оппозиции – менты ведут свою работу через них! И что остается делать?..

В тюрьму – нельзя. Тюрьма – это смерть. Значит, бежать. Куда? Только за границу. А для этого нужны деньги. Хорошие деньги, чтобы хватило. То, что у него есть, – это мелочь. Жить он собирался долго, да и хотелось бы провести остаток жизни в комфорте. Там ведь ни он сам, ни его навыки никому не нужны.

Где брать деньги? Только в концерне. Почему-то в мозгу Андрея Михайловича гвоздем засела мысль о «заветной американской мечте» – миллионе долларов наличными. Такую сумму в долг никто не даст. Даже если продать дачу, квартиру, машину, жену и детей в придачу – не наберется. Да и нет у него времени, чтобы эти торги устраивать. Сколько осталось до ареста? День?.. Два?.. Или уже сейчас там, за порогом, стоит группа захвата?..

«Стоп! – Старостин растер онемевшее лицо руками. – Без паники! Деньги можно взять». В конце концов, не зря же он в свое время протащил на должность начальника Департамента бухгалтерского учета и финансового контроля своего человека. Вот пусть и суетится, выручает доброжелателя! Рано или поздно за все в этой жизни приходится платить. Что потом будет с этим человеком, Андрея Михайловича не волновало. Каждый спасается в одиночку.

Старостин бросил взгляд на часы. Сегодня уже поздно. Рабочий день давно закончен. Стало быть, добычей средств на дальнейшую жизнь ему нужно заняться завтра с утра.