— Спокойно, — сказал Орми. — Откуда им знать, кто мы такие. Прикинемся гуганянами. Скажем, что спешим с секретным поручением в Дуль-Куг.

— Так они и поверили, — проворчал Барг, снимая с плеча лук.

Гуганяне подъехали совсем близко и остановились, преградив им путь.

— Стойте! — крикнул один из воинов. — Именем Сурта! Кто вы такие и куда направляетесь? Почему мамонты не меченые? Покажите ваши бумаги!

— Пшел вон, — сказал Кулу хрипло. — Дерьмо ты. Еще мне поуказывай. Я, может быть, еду с секретным поручением в этот… вонючий… как его…

— Дуль-Куг! — сказал Орми.

— Бумаги! — заорал гуганянин. — Слазьте, Улле вам в зад!

Кулу внезапно успокоился и ухмыльнулся.

— Уже слезаем, — сказал он и молниеносным движением метнул копье в ближайшего всадника. И тут же натянул лук. — Топчи их, Мама! Га!

В гуганян полетели копья и стрелы, а мамонтиха бросилась в бой, мотая головой и размахивая хоботом. Ее бивни сбили с ног пять или шесть лошадей, а двум выпустили потроха, прежде чем гуганяне опомнились и подняли громовые жезлы. Загрохотали выстрелы, что-то со стуком отскочило от широкого лба мамонтихи, а Эрк схватился за левое ухо. Но тут на гуганян налетел Белолобый. Орми, свесившись на бок, проткнул копьем одного, потом другого врага. Обезумевшие кони метались и вставали на дыбы, а мамонты валили их бивнями и топтали ногами. Три всадника бросились наутек. Они мчались на юг, не оборачиваясь и отчаянно погоняя лошадей. Мама припустилась следом, но кони бежали быстрее. Стрела Кулу догнала одного из беглецов, а двое ушли. Белолобый тем временем расправился с остальными.

Одного гуганянина взяли живым. У него была раздавлена ступня. Эрк лишился уха, Кулу был ранен в руку, и совсем плохо было с Хресой. Ей прострелили бок.

— А мы разбогатели, — сказал Кулу, оглядываясь после боя — Раз, два… пятнадцать громовых палок, не считая помятых.

Пленный дрожал мелкой дрожью, обезумев от боли и страха. Кулу брезгливо осмотрел его и сказал:

— От этой ноги толку не будет.

И отрубил ему раздавленную ступню. Потом ядозубы промыли и кое-как перевязали свои раны обрывками гуганских одежд. Спустя короткое время все трупы были начисто обобраны и раздеты догола.

— Жрать мы вас не будем, — сказал Кулу груде искалеченных тел. — Волки вас сожрут.

Ядозубы облачились во все гуганское, нагрузили мамонтов оружием и наспех увязанными тюками с одеждой и продолжили путь.

— Надо спешить, — сказал Орми, — пока те беглецы не вернулись с подкреплением.

Эйле ехала теперь позади Хресы и поддерживала ее, чтобы та не упала.

— Не умирай, пожалуйста, — шептала Эйле. — Ты должна жить. Разве ты не хочешь увидеть, как засияет Солнце над миром? А оно засияет обязательно. Скоро, Хреса. Потерпи.

Дней через пять они достигли подножий Предельных гор. Пленный к тому времени был допрошен и зарезан Кулу без тени сожаления. Гуганянин объяснил, как пользоваться ружьями, и весьма приблизительно — дорогу в Дуль-Куг, одно упоминание о котором вызывало у него дрожь, едва ли не судороги. Но все его мучения были оборваны ударом ножа в сердце.

А Хресе стало полегче.

Перевалив через гряду холмов — южный отрог Предельных гор, — мамонты повернули на север и поднялись на ледниковое плато. Теперь они шли по плотному, слежавшемуся снегу. Холодный ветер дул путникам в лицо. Дни стали короче — наступила осень. Им удалось убить мохнатого белого козла неизвестной породы, но есть его пришлось сырым — костер развести было не из чего.

На третий день утром они увидели впереди и немного справа, у подножия отвесного каменного утеса, клубы белого дыма. Этот дым или, может быть, пар, вырывался из круглого отверстия во льду. Рыхлое белое облако растекалось по снежной равнине, заползая в трещины громоздящихся к востоку скал. Сверху оно понемногу таяло. Мамонты направились к этой дымной дыре и остановились в четверти мили от нее.

— Ну что, Мама? — Кулу похлопал мамонтиху по затылку. — Хочешь сказать, что это вход в Дуль-Куг?

— Это он, — откликнулась Эйле. Голос ее звучал взволнованно и тревожно. — Я чувствую зло, исходящее из него, и адские муки тысяч людей, терзаемых чудовищами… потоки крови и вечную, нескончаемую смерть… Там, подо льдом, матери пожирают детей…

— Уймись, — простонала Хреса. — И так тошно. А тут ты еще. Нам лезть в эту дыру, что ли?

— Ну, снимай нас. Белолобый, — сказал Орми — Я вижу, ты дальше идти не собираешься. Кулу уже стоял на снегу.

— Бабы пусть останутся здесь, — приказал вождь. — Нечего им делать в этой ледяной норе. Только шум лишний.

— Я пойду с вами, — сказала Эйле твердо.

— А я завсегда как вождь скажет, так и делаю. — Хреса плюнула на снег. — Останусь, мамонтов посторожу.

Они пошли к дымящемуся входу вшестером — Орми, Эйле, Кулу, Барг, Хлу, Эрк. Каждый взял меч, ружье, горсть железных пуль и мешочек с громовым порохом. У края отверстия они остановились. Вниз, в белую мглу, уходили ступени из обледеневших железных прутьев.

— Пар, — сказал Кулу, принюхавшись. — Просто теплый пар. Там тепло небось, внизу.