— Я не обижаюсь.

— Хм. Ну ладно. Если честно, то так. Я принял тот факт, что ты из нас двоих главная. В Игре. У тебя больше информации. В Игре. Таковы правила Игры. Точка. Мне осталось жить в этом месяц. Подумаешь, еще какой-то месяц мной поруководит женщина. От меня не убудет. Я готов слушаться тебя, тем более признаю, ты действительно демократичный и умный координатор. Еще месяц. А потом свобода, равенство и братство. Вернее, не равенство, а я главный.

— Не обольщайся, — смеюсь я, — тебе негде быть надо мной главным.

— Ну ладно, — Антоха начинает поедать свою рыбу. — Че звала? Не этот же вопрос прояснять?

— Ты знаешь про слухи, которые среди игроков гуляют?

— Мало ли слухов гуляет. Которые из них?

— Слухов мало. Традиционно. Один из них, что у нас любовь.

— У кого с кем? — оживляется Антон.

— У меня с тобой.

Антон делает круглые глаза и, закашлявшись, утыкается в салфетку. Я жду. Флаттер пройден, и мне уже смешно.

— И что? Я аж рыбой подавился от неожиданности. А если бы кость?

— Там нет костей, их официант достал.

— Не о том говоришь, Наталья. — Антон наконец становится серьезным. — Что нам надо сделать?

— Ну надо что-то им заявить официально. Слухи, потому что информации нет. А спросить напрямую пока не решаются, мы же им сказали, что капитаны и координатор — лица неприкосновенные. Впрочем, если мы не скажем — спросят, будь уверен.

— Ну что ж. Я от себя могу заявить им следующее: мне нравится Наташа как женщина, чувства свои я подавлять не могу и не хочу. Тем не менее у нас нет никаких отношений — ни сексуальных, ни романтических. Любить же правилами не запрещено. Правило соблюдаем.

— Прямо-таки любить?

— Я образно… Твоя очередь.

Все-таки ему нелегко пришлось. Ну и ситуация. Может, и хорошо, что я в нее попала. У игроков часто такое бывает, и они добросовестно об этом говорят, потея. А у меня ни разу до этого момента не было ничего похожего ни с одним из участников. А теперь есть опыт. Ужасно дискомфортно, но и весело одновременно. Ладно, пойдем до конца. Моя очередь. Уф.

— Ты мне нравишься очень, — я не прячусь за официальным заявлением лидерам, как Антон, я же пример, — но при этом у меня нет намерения строить с тобой сексуально-романтические отношения. Симпатия правилами не запрещена. К тому же запретить ее невозможно.

А на следующий день на собрании нам с Антоном предстоит озвучивать свои отношения. Ужасно страшно. Хотя со стороны я сто раз наблюдала за игроками в таких ситуациях. Я сама провоцировала разговоры, когда видела похожие недоговоренности. Спросить у игрока на общем собрании что-то типа: «Ты чего, в Машу влюбился? А Маша в тебя?» — мне вообще ничего не стоит. Я даже не задумываясь это делаю. И жду потом терпеливо, пока игроки перестанут краснеть, бледнеть и обретут дар речи.

Мне краснеть и бледнеть нельзя, необходимо сделать это легко, уверенно и непринужденно. Тем более у нас все чисто. Правил не нарушали.

Это я про легко и уверенно все ©теории знаю. Умная крыса. Однако мои чувства на теорию сегодня наплевали. Мне страшно дискомфортно озвучивать факты из своей личной жизни. Тем не менее я доверяю игрокам. Я знаю, что они не будут стебаться. Все всё поймут. Мы уже как родственники тут все.

Мы с Антоном переглядываемся и улыбаемся друг другу. Игроки это замечают.

Я, внутренне вздохнув, открываю рот, для того чтобы начать, но не успеваю.

— Слушайте, — слышу я голос Антона, — тут слухи про нас с Наташей ходят, что у нас, мол, любовь.

Антон говорит легко, уверенно и непринужденно. Меня тут же переполняет благодарность к нему. Мурзики улыбаются.

— Проясняю, — продолжает Антон. — Мы с ней все проговорили. Мне она нравится, я ей тоже. Чувства правилами не запрещены. Никаких отношений — ни сексуальных, ни романтических — она со мной строить не намерена.

— А ты с ней? — ехидно замечают добрые мурзики пробел в информации. Я тоже его заметила.

— Я еще не принял решение, — отвечает Антон. — В любом случае не раньше чем через две недели после финиша. На этот счет будьте спокойны.

Игроки смотрят на меня, и я нахожу в себе силы кивнуть с таким выражением лица типа ну да, все как есть, нормуль, добавить нечего. После чего все дружно переходят к обсуждению проекта, а я остаюсь сама с собой переваривать новую информацию.

Меня колбасит до самого воскресенья, когда прилетает Артем и я вроде бы успокаиваюсь. Хотя червь сомнения и непонимания гложет меня.

Уступив моим настойчивым просьбам, Артем соглашается идти на тренинг. Эх, или пан или пропал. Через три недели все изменится в наших отношениях. Не знаю, в какую сторону. В честную, пожалуй.