'Похоже нас всё-таки запалили! Интересно — нашли труп Камбаза, или Варуту? О чём я думаю…какая разница кого нашли? Главное — дело пахнет керосином. Прорываться с боем как-то неохота. Коляску надо бросать'

Наконец пришёл охранник — теперь у них было, с учётом упряжной лошади — пять коней. Влад велел ему ехать в укромный уголок, чтобы оставить коляску и перегрузить всё на лошадей — так они и сделали. Казал завёз их в какою-то небольшую рощу, возле крепостной стены, они быстро выпрягли жеребца и следующий час седлали и грузили. Конечно, в возке было бы удобнее путешествовать — но глупо — коляска, притом недешёвая, привлекала к себе очень много внимания.

Влад ещё подумал и отправил Казала к рынку, тот вскочил на коня и исчез из виду, потом, через пятнадцать минут появился и подал Владу то, что тот заказывал. Он рассказал Амалии, что надо сделать, она зашла за коляску, от случайных глаз, разделась догола и надела на себя мужскую одежду, скрыв грудь за широкой свободной рубашкой, а бёдра, за бесформенными полотняными штанами, которые носили матросы. Влад прикинул, взял у Казала отточенный до бритвенного острия нож и откромсал под корень её блестящие пышные волосы, потом, стараясь действовать поаккуратнее, срезал с головы и остальные волосы. Посмотрел, что получилось — а получилось ужасно, с такой головой точно можно было работать пугалом, он ввёл в транс женщину и уже магией выправил ей волосы, сделал что то вроде причёски 'полубокс' — такие обычно носили гладиаторы в городе, или те мужчины, которым было недосуг возиться с волосами. После этого Амалия приобрела облик молодого юноши, никто бы не смог рассмотреть в ней жену городского магната.

Подумав — он ещё изменил ей цвет волос на русый, почти белесый. Теперь всё было готово. Влад боялся, что Амалия не умеет ездить в седле — оказалось, нет — она прекрасно управляет лошадью, может быть даже лучше него самого.

У ворот крепости стояла группа стражников, подозрительно осматривающих все коляски, повозки, все группы с наличием женщин в группе. Влад закусил губу — неспроста это всё. Видимо или Варуту обнаружили, или Камбаза, что, в принципе, было всё равно.

Их небольшой караван двинулся к проходу, встав в очередь с остальными выезжающими. Очередь двигалась медленно, наконец — они приблизились к проверяющим стражникам. Стражники окинули взглядом троих мужчин, один из них, видимо командир, дёрнулся и пошёл к вьючным лошадям с явным намерением потыкать в содержимое мешков. У Влада даже дыхание спёрло — в тех мешках лежали сокровища — он сосредоточился и начал излучать стражнику: ' Тебе неинтересен этот караван, в повозках за ним лежит ценный груз, за который тебе дадут денег — иди туда, иди туда!'

Стражник замер, как будто вспоминая, куда и зачем он шёл, потом опомнился и, изменив направление, двинулся к повозкам за ними, нетерпеливо махнув группе Влада рукой — 'Проезжайте!', что они поскорее и сделали. Над головой мелькнул арочный свод крепости, смесь пыли и булыжной мостовой сменилась грунтовой пыльной дорогой и караван выехал на тракт.

'Ну, наконец-то'- вздохнул Влад — 'Домой!' Ему вспомнилось, как он когда-то ездил на машине в командировку, в Алма-Ату, это заняло, только в одну сторону, несколько дней. Когда он уже ехал домой, после недель путешествия, измученный дорогой и вымотанный делами — в магнитоле стояли песни 'ДДТ', и самая из них слушаемая была:

'Еду я на родину!

Пусть кричат — уродина

А она нам нравится…'

Вот и теперь, в голове у него крутились и крутились эти слова, так же вызывая щемящее чувство и комок в горле — а где она, Родина? Это Земля, с старой жизнью, или Клиника, с Марьяной, девушками и выбитым трактом, где она? Он не знал ответа.

Несколько часов они двигались на север по тракту, стараясь не задерживаться нигде, не останавливаться, и всё время Влада не оставляло чувство опасности сзади, нарастающее и нарастающее. Он не обращал внимания ни на летающих над головой стаи цветных птиц, ни на пышную зелень и яркие цветы у опушки тропического леса, подступающего к тракту, его не интересовали фрукты, выносимые крестьянами к дороге, в надежде заработать медяк-другой, всё захлёстывала тревога. Скоро пригородные деревни закончились, и вокруг уже было только молчание леса, жужжание и гул пролетающих насекомых, цвирканье многочисленных пёстрых птиц.

Влад достал из кармана несколько перстней, взятых из мешка Амалии, выбрал из них три штуки, с камнями покрупнее — он выбрал алмазы, не очень крупные, но вполне приемлемые для его задачи, и стал делать из них амулеты. Это уже не заняло много времени — он отработал систему работы с амулетами, но много времени ушло на заполнение их Силой. Через два часа болтания в седле и сосредоточенного регулярного черпания из Реки, в его руках оказались три амулета, защищающие и от магии, и от физического воздействия. Он подозвал вначале Казала, приказал ему надеть на палец амулет — он подобрал размер перстня на глаз — тот подошёл, затем Влад настроил амулет на ауру охранника, следом сделал тоже самое с Амалией. В эти амулеты он внёс небольшие поправки — замкнул структуру амулета, он сделал так, что никто не мог откачать из них Силу, кроме него самого — прежний опыт жизни ему показал, что лучше постараться предусмотреть и непредусмотримое — он ведь, мог вычерпать Силу из чужих амулетов, а вдруг кто-то ещё сможет? Хотя — для этого надо быть равным с ним по силам. На свой палец он тоже надел подобный амулет — он не мог сравняться с тем, что у него был до того — объём разный, но был вполне сопоставимым и хорошо должен был защитить от неприятностей. Впрочем — скоро они не заставили себя ждать: на горизонте, выскочивших из-за пригорка, Влад заметил острым глазом отряд вооружённых латников, сверкающих остриями копий и шишаками на головах. Они быстро приближались к ним, пуская лошадей рысью и соблюдая при этом строгий порядок. Влад быстро пересчитал их — сорок человек. Видимо — погоня. Он оглянулся по сторонам — вбок вела неприметная дорожка, возможно оставленная лесорубами или каким-то лесником на дальнем хуторе. Маленький караван быстро свернул в лес, подгоняемый Владом и скоро их накрыл полог влажного леса. Под ногами стояла сочная зелёная трава, пахло прелостью и раздавленными умирающими цветами, копыта рысящих лошадей били по лужам так, что брызги летели на стволы замшелых деревьев. Скоро показался прогал и дорожка вывела путников на широкую поляну, густо заросшую жирными сочными травами. Влад крикнул:

— Давай туда! — и указал на противоположную сторону поляны, где стоял обветшалый дом, с провалившейся деревянной крышей и покосившимся забором вокруг запущенного садика. Одной стороной поляна выходила к небольшому пруду, в который вливался заболоченный ручей. Над ними вились мириады жужжащих насекомых и летали стаи огромных, как вертолёты стрекоз, мелькающих серебристыми молниями над покоем тёмного пруда.

Путники сходу проскочили за дом и спрятали коней за него — Влад всё-таки надеялся в глубине души, что этот отряд направлялся не за ними, что это ошибка. Но её не произошло. Через пятнадцать минут раздался топот множества копыт, и, взметая пучки порванной вьющейся травы и комья грязи, на поляну влетели закованные в металл всадники. Они резко застопорили движение, спрыгнули с лошадей, их предводитель вышел вперёд и крикнул звонким, юношеским голосом, довольно высокопарно и важно:

— Выходите! Я знаю, что вы здесь! Если вы сдадитесь, ваша смерть будет лёгкой, а если нет — вы будете умирать часами! Амалия! — мерзкая сучка, околдовавшая отца и похитившая семейные ценности — выходи! И ты, её подстилка, мерзкий раб! И ты, продажный Казал! Я знаю, что вы здесь!

— Это кто такой? — вполголоса спросил у Амалии Влад — сынок Камбаза, что ли? Он же, вроде, только завтра к вечеру должен был вернуться?

— Он, сын — с равнодушным презрением протянула Амалия — он всё это время меня ненавидел. Его мать умерла ещё при родах, а когда Камбаз женился — он меня возненавидел всей душой.