Стражник лаконично приказал ему:

— Мыться! — и показал на куски мыла, лежавшие на столике у входа. Влад снял набедренную повязку, встал под струю воды и, закрыв глаза, с наслаждением стал впитывать прохладу. Потом он вышел из-под струи, тщательно намылился и снова стал смывать с себя пот и кровь. Через пятнадцать минут он стал остывать, кожа его покрылась пупырышками от холода — хотя вода и была довольно тёплой, но всё-таки проточной. Внезапно он почувствовал, как кто-то дотронулся до него тёплой рукой, проведя по твёрдому мускулистому бедру. Он вздрогнул, открыл глаза — перед ним стояла молодая жена Камбиза. Она улыбалась, облизывая пухлые губы, потом провела острым ногтем по его груди и сказала:

— Сегодня ляжешь со мной. И я надеюсь, что ты оправдаешь мои надежды.

У Влада расширились глаза, он был ошеломлён — а если Камбиз узнает? Отвечая на незаданный вопрос, женщина ответила:

— Муж знает. Это мне он тебя и купил. В подарок. Он уже не может удовлетворить меня как следует, больше любит смотреть, как я это делаю с другими. Ну что, ты не подведёшь меня, и будешь так же силён в постели, как на арене? — она провела рукой по его животу, опустила её ниже… — вижу, не подведёшь.

Она удовлетворённо улыбнулась и вышла из дворика. Влада охватило возбуждение — рабство рабством, но когда ты без женщины как минимум месяца полтора, да перед тобой молодая женщина, в прозрачных одеждах, намокшая под брызгами воды до степени полной наготы — тут уж и святой бы не устоял.

Стражник равнодушно взирал на происходящее — видимо ему это было не впервой — потом протянул руку и указал:

— Оденешь вот это.

На скамейке лежали широкие штаны из тонкого материала, наподобие шальвар и жилетка из такой же белой тонкой ткани. Никакого нижнего белья, как понял Влад, не полагалось. Он вытерся полотенцем, что висело тут же, натянул на себя эти восточные одежды и пошёл следом за стражником к себе в каморку.

Несколько часов Влад лежал, размышляя о превратностях судьбы и пытаясь определиться — что ему делать. Он снова предпринял несколько десятков попыток дотянуться до Реки — опять ему казалось, что он вот-вот увидит её…ощущение в этот раз было таким сильным, что его охватило нервное возбуждение — Ну! — Ещё чуть-чуть! — но нет, не вышло. Он, обессиленный напряжением, закрыл глаза и расслабился…в голову пришли мысли о нынешнем положении: 'Сейчас я буду на роли сексуальной игрушки у молодой похотливой бабы — надолго ли? Сколько позволят оставаться в живых рабу, пользующему жену влиятельного человека? Сколько времени игрушка продержится, пока не надоест? Выходило — недолго. Ведь и до него были такие 'игрушки', куда делись?'

Мысли прервала открывшаяся дверь, стражник поманил его рукой и вывел из комнаты. После недолгого перехода Влад очутился в будуаре, отделанном в восточном стиле. На большой широкой лежанке в середине комнате томно возлежала жена Камбиза, глядя на него тёмными влажными глазами. Ему пришла мысль нереальности происходящего — 'Как я мог оказаться в таком положении, после огромной власти и высокого положения? А тут…они даже имя его не спросили! И эта дамочка — она и своего имени не сообщила. А ты бы сообщил своё имя фаллоимитатору или резиновой кукле? То то же…так что не обольщайся мыслями о том, что ты такой весь из себя сексуальный, соблазнишь девицу и заставишь её помочь бежать — для них ты нечто среднее между животным и фаллоимитатором, ну, такой живой фаллоимитатор на ножках!' — от этой мысли его чуть не замутило.

Девице было наплевать на его мысли и чувства, она поманила Влада к себе рукой и приказала:

— Сними с себя всё. Подойди ближе… Какой твёрдый….ааахххх…

Через два часа Влад шёл к своей комнате выжатый как лимон — ненасытная баба по-полной попользовалась им, оглашая окрестности вздохами и криками. Хозяина дома Влад не видел, но чувствовал, что он где-то поблизости и наблюдает за ними — видимо где-то были окошки для подсматривания, лекарь чувствовал сексуальное возбуждение, исходящее от него.

'После таких развлечений, никто не позволит рабу долго жить!' — думал Влад. — 'Надо срочно выбираться отсюда.'

Но срочно не вышло. Неделя прошла вот в таких визитах, иногда дама вызывала по два-три раза в день, дважды в торжестве плоти участвовала жена того, с кем спорил хозяин дома — Карушона. Как понял Влад — это было что-то вроде любезности — ну как угостить чашечкой чая.

Каждый вечер, ночь, в свободное время днём, Влад пытался прорваться через блокаду ошейника, а также тренировался в драконьей магии. Некоторые успехи были и в том, и в другом случае — он уже свободно держал в воздухе чашку по нескольку минут. Ему было странно и забавно наблюдать, как блюдце плавало в воздухе, не касаясь стола, как будто в доме завёлся полтергейст. Прорваться к Реке никак не удавалось — ошейник гасил его усилия болью, такой, что он терял сознание, хотя он, вроде бы, уже видел сияние потока Силы. Влад стал рассуждать:

'Итак, что мы имеем — амулет, гасящий болью и потерей сознания мои попытки соединиться с Рекой, а также высасывающий из узла Силу досуха. Только вот вопрос интересный — он высосал — куда он её девает? Это как аккумулятор — если ты его заполнишь до конца — энергия больше не пойдёт в него. Значит, чтобы амулет перестал сосать Силу, каким-то способом попавшую в узел, надо заполнить его до максимума. Максимум, возможно, у него настолько запределен, что не сравниться с моим бывшим амулетом, или нет? Там всё-таки был алмаз, а здесь всего лишь металл, сплав каких-то неизвестных мне металлов. А металлы, как я помню, не очень-то хорошо аккумулируют Силу, в отличие от упорядоченных структур кристаллов углерода и других. Я увлёкся тренировкой 'руки', хотя мне надо тренировать управление своим телом — ведь надо всего лишь заблокировать нервные окончания, перестать чувствовать боль. С магией это было запросто — но чтобы получить магию — надо дотянуться до Реки, чтобы дотянуться до реки — надо включить магию. Круг замкнулся. И драконья магия работает не очень хорошо — так и не могу связаться ни с Марьяной, ни с драконом — видимо после удара в пещере, падения с высоты, мозг так и не пришёл до конца в порядок — нет регенерации, а мозг такая нежная и непредсказуемая штука… Хорошо хоть — идиотом не стал. Если бы не сверхпрочные кости…'