Когда же всё было готово, сквозь закрытую дверь в гостиную вошёл Умар - стройный, красивый, элегантный, роскошные кудри небрежно стянуты в хвост (видимо, это любимая прическа моего грейма), строгих черный камзол, белоснежная рубашка с отложным воротником, знакомая чертовщинка в больших голубых глазах. Просто прелесть. А то, что мои пальцы свободно проходят через его ладонь, которую парень благородно предложил мне, приглашая к столу, да и сам кавалер малость призрачный, неважно - не будем же мы придираться к мелочам.

Не прикасаясь к бутылке, ал'Никс разлил по фужерам шампанское, пододвинул один бокал мне. Я, улыбаясь, пригубила… Хотя без разницы, как этот напиток называется, будем считать, что это именно шампанское. А ничего так вкус, даже пузырьки есть. Оказывается, от того, что греймы в твоей голове капаются, даже польза есть - вот любимые вина, например, знают. Упомянутый грейм весело рассмеялся.

Удивительно было слышать его голос со стороны, но подозреваю, что это тоже иллюзия.

–  Иллюзия, - согласно кивнул парень, - живьем я тут не могу показаться, это запрещено.

–  А что ещё запрещено?
– полюбопытничала я, отправляя в рот очередную вишенку.

–  Какой смысл повторяться, - ответил он, делая вид, что ест шоколадные конфеты.

Ха, а этот всемогущий грейм - лакомка!

–  Ага, - хихикнул он, - лакомка. Весь вопрос в том, что считать лакомством. В некоторые моменты и гномий эликсир сгодится. Или пивко с рыбкой.

Кавалер подлил мне шампанского и пододвинул блюдо с ориэйлом, жутко дорогой и жутко вкусно эльфийской сладостью, и с грустью добавил:

–  А на счет всемогущего ты ошибаешься. У меня не так много силы, как хотелось бы.

–  Да, я помню, - тихо проговорила я, - только у последнего демиурга оставались прежние способности.

–  Он не демиург, - покачал головой ал'Никс, - у него лишь часть былой силы сохранилась.

–  Жалко, - вздохнула я.

–  А мне-то как жалко, - хмыкнул он.

Я откинулась на спинку стула, прихватив виноград. Вкусно. И сам виноград, и ужин в целом. Хорошо, красиво, уютно. Настоящий романтический ужин. А грейм, оказывается, может быть милым, когда захочет.

–  Слушай, - позвала я Умара, разместившегося в соседнем кресле и задумчиво разглядывающего огонь в камине, - а этот грейм, который сохранил свою силу, почему он спокойно смотрит, как вы здесь свои игры проводите? Или он в доле?

–  Думаю, он не знает ни об играх, ни о том, кто он такой.

–  Как это?

–  Не знаю, что именно с ним сделали, - парень вытянул ноги и положил их на небольшой пуфик.
– Официально известно, что ал'Руот отбывает наказание за какой-то серьёзный проступок.

–  Он зэк?
– удивилась я.
– А что для демиургов тоже тюрьмы существуют?

–  Творцов больше не осталось, - с непонятной грустью произнёс Умар и замолчал ненадолго, словно воспоминая что-то личное, - последние погибли четыреста лет назад.

–  Во время Катастрофы?
– подобралась я, надеясь услышать главную тайну Калейдоскопа.
– Так это он виноват?

–  Не знаю, этой информации нет в свободном доступе. Но я предполагаю, что да. Он должен оставаться в Калейдоскопе до тех пор, пока не восстановит миры.

–  И почему он этого не делает?

–  Потому что есть те, - кому это не нужно, - со вздохом пояснил Умник.
– Хотя для Совета наша Игра позиционирована, как помощь ал'Руоту в восстановлении миров Калейдоскопа. А на самом деле…

–  А на самом деле вы просто развлекаетесь, - припечатала я, решительно стукнув кулаком по подлокотнику кресла.
– Похоже, придётся всё брать в свои руки. Может, революцию организовать под девизом "Долой греймов! Свободу Куклам!"?

–  Вы вряд ли что-то сможете, - грейм горько рассмеялся.
– Кукле не совладать с кукловодом.

–  А если на кукловодов настучать директору театра?

–  Не стоит этого делать, - резко ответил Умар, - с директором театра лучше не связываться. Координатор ещё тот тип.

–  Не сильно ты дорогого дядюшку любишь, - хмыкнула я.

–  Это взаимно, - в тон мне ответил он.

–  И что, совсем ничего нельзя сделать?

–  Разве что напрямую в Совет обратиться. Но тебе туда не попасть.

–  А тебе?

–  Мне тоже. Тут нужен кто-то, кого Совет не сможет проигнорировать.

–  Грейм, не утративший своих способностей?
– предположила я.