Вовка оказался прав. Варвара Денисовна лишь язвительно усмехнулась:

— Ничуть не сомневалась, что вы откопаете что-нибудь сенсационное. Фантазии вам не занимать.

Артем опустил голову.

— Конечно, прошло сто лет, — продолжала Варвара Денисовна. — Но я думаю, что и этот срок не позволяет вам порочить имя Кувыркова. Вот что может наделать ценная для науки запись, которая случайно оказалась в руках мальчишек! Лучше всего было отдать запись в архив. Впрочем, это и сейчас не поздно сделать. Во всяком случае, это будет честнее, чем возводить напраслину на известного писателя.

Мальчишки переглянулись, и Артем, запинаясь, признался:

— Книгу у нас украли.

— Украли? — глаза Варвары Денисовны удивленно округлились, но лишь на мгновение.

Уже в следующую секунду она ровно, без всяких эмоций, произнесла:

— Этого следовало ожидать.

И Артем съежился под ее уничтожающим взглядом. Сейчас было понятно, что к Артему она питает не больше симпатии, чем к Вовке.

Вовка угрюмо молчал и предпочитал вообще не встречаться с Варварой Денисовной взглядом.

Варвара Денисовна посчитала разговор оконченным, круто развернулась и, не попрощавшись с ребятами, пошла по длинному коридору архива.

— Убедился? — хмыкнул Вовка. — Теперь пошли домой. Надеюсь, архив нам больше не понадобится. Варвара Денисовна готова нас съесть и вряд ли станет еще в чем-то помогать.

— Это точно, — согласился Артем.

На душе было плохо и тоскливо. То ли от незаслуженных упреков, то ли от заслуженных. Сразу не разберешь. Да и кто может теперь дать ответ? Не Кувырков же? И на призрака надежды никакой. Он только и умеет, что пугать и делать пакости.

В таком отвратительном настроении друзья доплелись до дома.

— Виталька приехал! — вдруг радостно воскликнул Вовка.

Виталик приветственно махал им с балкона.

— Знаешь, Артем, — подумав, смущенно сказал Вовка. — Давай не будем говорить Виталику о нашей ссоре.

— Конечно, — согласился Артем. — Зачем нам об этом вспоминать? Мы же уже помирились.

Хорошо, когда у друга отличное настроение, когда друг спокоен и весел. Рядом с Виталиком у ребят очень быстро прошла хандра. Артем вернулся домой с ощущением победы, как и полагалось, ведь сегодня они с Вовкой нашли наконец ответ на загадку.

И пусть в это не поверила Варвара Денисовна. Было бы даже странно, если бы она беспрекословно приняла такую сногсшибательную версию.

Артем почему-то был уверен, что Владислав Геннадьевич и Савельев примут их разгадку с большим интересом.

Но, видимо, все взрослые так устроены, что принимают все ребячьи выводы за глупые фантазии. Савельев лишь весело рассмеялся в телефонную трубку, когда Артем сообщил ему о своем открытии.

— Милый мой! — сквозь смех сказал он. — Не спорю, это ново, свежо и даже авангардно! Вам нужно давать Нобелевскую премию за нестандартность мышления! До этого не додумается даже самый смелый литературовед! Кувырков — преступник? Кувырков — поджигатель? Да знаете ли вы, что Берковский и Кувырков были неразлучными друзьями?

— Знаю, — сказал Артем. — Но разве лучшие друзья не могли поссориться?

— Они же не дети! Даже если поссорились, никто из них не стал бы сжигать чужие рукописи. Такого в истории литературы никогда не бывало. Писатели обычно сжигают свои рукописи, а не чужие. Вы меня понимаете?

— Да, конечно.

— И не расстраивайтесь, дорогой! Ошибки бывают у всех. Только строже относитесь к своим предположениям, договорились? — И Савельев снова весело расхохотался.

Артем на него даже не обиделся. Как можно обижаться на человека с таким искренним, приятным смехом?

Надежда оставалась только на Владислава Геннадьевича, но и тот разбил ее в прах.

— Артем? — обрадовался он. — Как хорошо, что ты мне позвонил! Я сам собирался набрать сегодня твой номер. Завтра я уезжаю в санаторий «Лесная тишина». С другом-писателем. На две недели. Ну как у вас дела? Что новенького?

Артем вкратце изложил все, что ему сегодня удалось узнать в архиве.

— Ну, братец, — протянул Владислав Геннадьевич. — Честное слово, не знаю, как к этому отнестись… Ты не обижайся, но предположения предположениями, а Кувырков тут ни при чем.

— Но почему? — воскликнул Артем. — Почему вы сразу становитесь на его защиту? Потому что он известный писатель?

— Отчасти поэтому, но отчасти просто потому, что не верю. Ни единой стрункой, ни единым уголком души не верю. Даже не знаю, как вам такая мысль могла прийти в голову. Вы на ложном пути. Помяните мое слово — оставьте Кувыркова в покое. Поищите злоумышленника среди слуг. Надеюсь, что к моему возвращению вы порадуете меня какой-нибудь более правдоподобной версией.