— А что у нас должно было получиться? — не понял Артем.

— Ну, фотографии.

— A-а, это? Да ничего не получилась. Пленка, наверное, очень старая.

— Пленка старая? — удивилась мама. — Папа совсем недавно купил ее.

— Значит, мы где-то напортачили, — согласился Артем.

— Нужно было позвать меня.

— Да, мам. В следующий раз мы так и сделаем.

Артем побыстрее скрылся в своей комнате, чтобы не продолжать разговор. Ребята ушли, и снова стало страшно. До вечера еще далеко, а поджилки уже трясутся, как только вспомнишь о предстоящем звонке призрака.

Но к вечеру, как ни странно, волнение улеглось. Артем перестал бояться, забрал на ночь аппарат в свою комнату, подключил определитель, положил рядом ручку и бумагу для записей и стал ждать.

Призрак так и не позвонил. В полночь, облегченно вздохнув и оставив включенным свет ночника, Артем сладко потянулся, взбил подушку и завернулся в одеяло.

Он заснул мгновенно, как всегда, и спал крепко и спокойно впервые за последние три дня.

Призрак напомнил о себе на следующий вечер. Ровно в половине двенадцатого раздался телефонный звонок. Определитель высветил цифры, и Артем, прежде чем поднять трубку, старательно записал номер.

От загробного, скрежещущего голоса захотелось убежать, спрятаться, заткнуть уши.

— Я рядом… Я там, где есть бумага… Я там, где есть огонь… Все сгорает без следа… Все однажды сгорит… Потому что мне холодно…

Артем опять долго не мог уснуть, а когда уснул, сны больше походили на болезненные кошмары. Все горело, рушилось, но пламя было холодное, ледяное, а в ушах отдавался скрипучий голос.

Утром Артем молча протянул бумажку с телефоном Виталику и Вовке.

— Это другой номер! — в один голос воскликнули друзья.

Артем вяло кивнул. Чему они удивляются?

Что призрак меняет номера? На то он и призрак.

Виталик набрал номер.

— Извините, куда я попал?… Да? Извините!

— Ну, что? — спросил Вовка.

— Какой-то санаторий. «Лесная тишина» называется.

— Как?! — в один миг очнулся Артем. — «Лесная тишина»? Да это же тот самый санаторий, куда уехал Владислав Геннадьевич!

Вовка радостно потер руки:

— Ну, вот и нашелся наш призрак.

— Погоди радоваться, — нахмурился Артем. Ему очень не хотелось так плохо думать о Владиславе Геннадьевиче. — Это еще ничего не значит.

— Как это — не значит? Еще как значит!

— Нет, не значит! — стоял на своем Артем. — Позавчера Владислав Геннадьевич тоже был в санатории, а призрак звонил из детского сада. Как ты это объяснишь?

— В прошлый раз мы толком не запомнили номер. Могли ошибиться. А в этот раз никакой ошибки нет! Ты же сам записывал телефон!

— Не горячись, Вовка, — вмешался Виталик. — Артем прав. Зачем сразу обвинять человека. Может, призрак как раз на это и рассчитывает. Может, он сегодня позвонит с третьего телефона.

— И что ты предлагаешь?

— Пару дней подождать. Посмотреть, как будет вести себя призрак, а потом уже делать выводы.

Ребята выждали не два дня, а целую неделю. Призрак больше телефоны не менял. Он звонил то из детского сада, то из санатория, то вообще не звонил.

Друзьям даже удалось установить определенную закономерность. Призрак звонил в такой последовательности: санаторий, детский сад, день без звонка, санаторий, детский сад, день без звонка.

Ох, как любил Артем эти дни без звонка! Он просто летал на крыльях, ничего не боялся, видел светлые и хорошие сны. Зато в дни звонков с самого раннего утра настроение было испорчено напрочь и улучшить его не было способов, как ни старайся.

Призрак по-прежнему нес какую-то галиматью про пламя и холод и почти никогда не повторял одни и те же фразы. Казалось бы, к его скрипучему голосу за столько дней можно было привыкнуть, но Артем лучше всех знал, что привыкнуть к этому зловещему шелесту и присвисту нельзя.

— Сегодня перерыв, а завтра призрак будет звонить из санатория, — с тоской объявил Артем друзьям.

— У тебя еще есть сомнения насчет Владислава Геннадьевича? — язвительно усмехнулся Вовка.

— Есть, — твердо ответил Артем.

— Когда он приедет?

— Через три дня.

— Вот как приедет, пойдем к нему и будем действовать в открытую!

— Преступника надо брать с поличным, — качнул головой Виталик. — Толку-то, что ты объявишь ему свои подозрения. Он тут же от всего откажется, и дело с концом.