— Она до сих пор у меня перед глазами, без рук, без ног, — объясняла девушка, — и рычит…

— Последнее время случаются ужасные вещи. Но что бы ни случилось, мы должны принимать пищу, иначе будем слабыми и в следующий раз ужасное случится с нами, — сказал ей Рурт, который, несмотря на рану и ноющую боль, взял себе большую порцию.

— Я лучше потом, — ответила утолианка.

Она так и не притронулась к пище. Брезговала: не ела сама и не могла смотреть, как это делают другие. Поэтому присела в сторонке и стала ждать, пока они закончат завтрак.

Затем все пошли к одежной лавке — им нужно было обновить гардероб, поизношенный в тяжелом Походе, впитавший в себя пот и кровь восьми нелегких дней.

Манус и Маскерус купили одинаковые коричневые штаны и серые рубашки. Предводителю приглянулась блуза с широкими рукавами, а брюки он оставил свои, посчитав еще вполне сносными. По размеру Рурту была только одна голубая рубаха со шнуровкой вместо пуговиц. И он взял ее без разговоров. Еще ему впору пришлись светло-серые широкие штаны с большими карманами на бедрах. От старой одежды у всех остались серые следопытские плащи. Сапоги привели в порядок начистили до блеска и менять их тоже не стали.

Рора долго смотрела вещи, но никак не могла определиться. Ей предстояло попасть в праздничный город, и тут появилось желание выглядеть хорошо, даже после того, что еще угром она могла погибнуть. В итоге она купила вполне обычную светло-розовую блузку, решив не менять свои кожаные штаны и куртку. Все-таки девушка поняла, что сейчас у нее другие приоритеты. Когда уже собирались уходить, Рора заметила еще коричневый капюшон и его тоже взяла.

Они ехали по широкой дороге, еще более оживленной, чем вчера. Теперь им все чаще попадались большие деревни с мощенными булыжником главными улицами. Когда путь проходил прямиком через них, движение затруднялось.

Пообедать свернули в пригород Тиль, что в часе пути от столицы. Так как дорога обходила его стороной, довольно крупный пригород опустел, и в закусочной путникам были рады — они оказались единственными клиентами.

Немного отдохнув и подкрепившись, путники направились обратно к Сунишской дороге. Впереди ехали Набрус и принц, за ними — утолианка, Манус и — последним — Маскерус.

Трезубец башен стал намного ближе. Их пики на холме видны были даже за некоторыми домами, а когда они покинули пригород, можно было разглядеть прямоугольные въездные ворота в средней, самой большой из башен. Еще позже на куполе, венчающем сооружение, они различили поблескивающий в солнечном свете золотой герб и красно-синий флаг на золотом древке.

Дорога быстро опустилась в широкую ложбину, из глубины которой городские стены и башни казались еще более величественными. Они как будто нависали над путниками, намекая каждому идущему в город, что врагам сюда лучше не соваться.

Чуть более тысячи лет назад город был защищен гораздо хуже. Грозной Черной армии Южного Царства не составило большого труда преодолеть крепостные стены и захватить столицу, заставив бутинамцев-мужчин под угрозой казни их семей воевать на стороне жестокого Шихмода Сильного.

После окончания той войны несколько десятков лет продолжалось строительство новых городских стен, высоких и неприступных, способных сделать город практически неуязвимым. А еще через пятьсот лет были разобраны построенные после войны башни и возведены новые, самые высокие в мире — те, которые видели сейчас перед собой путники. Крестьянские дома, во множестве разбросанные в ложбине, казались совершенно незначительными — песчинками — рядом с давящей каменной мощью.

Здесь, внизу, было не очень людно, но все же не так тихо, как в Тиле. Иногда попадались небольшие группы и одиночные ряженые из города, спустившиеся во впадину за более дешевой едой. Хотя местные торговцы и взвинтили цены выше обычных В два-три раза, но в столице в эти дни жизнь стала еще более дорогой. На обочинах, около редких повозок с продуктами, разодетые покупатели толпились постоянно.

Настоящую активность торговцев, соответствующую размаху праздника, можно было отметить, когда отряд поднялся с ложбины на столичный холм. Пред ними предстала средняя башня и городская стена из серого с красными вкраплениями камня. Огромные створки Главных ворот были открыты наполовину. Вдоль стены, вправо и влево от ворот, уходили выстроенные в несколько ровных рядов торговые палатки. Так, что конца не видел глаз. Они были выкрашены всеми цветами радуги, но преимущественно ярко-красными и голубыми.

Эта пестрая ярмарка могла похвастаться самыми причудливыми товарами со всего света. Например, известные восточно-альжирские кинжалы тут было найти гораздо проще, чем в Сир-Магаре, городе, где их изготавливали. Варамская пушнина и сталь, бидурийское золото, катырские жеребцы, брудские ковры, модные платья из Ленопоса и многое-многое другое. Казалось, у стен Суниша можно было найти что угодно, но все очень недешево. Однако для разношерстных покупателей расставание с деньгами являлось не таким важным, как сам факт престижности покупки на этой ярмарке во время великого праздника. Многие торговцы весь год жили безбедно за счет нескольких дней работы на карнавале.