(удивленно заморгала; да уж – хотелось, да не вышло, только дурочкой себя выставила).

– А вы любите английскую поэзию… тех времен?

(радушно улыбнулся; короткий взгляд на меня)

– Нет. Я больше прозу люблю. Да и так, философские рассуждения, чем просто -переливание из пустого в порожнее.

(пристыжено закусила губу – да уж, более опущенной я давно себя не чувствовала)

– А я люблю поэзию. В особенности Ахматову.

– Русская? Серебряный век?

– Да, - (невольно закивала головой). – Она самая. Анна. Обожаю ее любовную лирику.

– Ничего не имею против, - мило ухмыльнулся (бросив мимолетный взгляд) и снова уставился на дорогу.

– Из русских – люблю, правда, уже прозаиков,, - неожиданно продолжил, - Достоевского, Булгакова, Куприна, Чехова. Из украинских – Шевченка и Коцюбинского.

– Правда? – замерла (так что пришлось и моему спутнику остановиться, повернуться ко мне лицом) удивленно, умоляюще уставилась в глаза, - Правда, нравится?

– Да, конечно. А что так удивило? Не Сенека и Сократ, но все же. Не вечно же глушить голову умными речами?!

(рассмеялась)

– Удивительно.

– Что?

– Мои корни уходят в Украину, вот и рада, что знаете и цените наших писателей…

– А я, то-то, смотрю, что на итальянку ты явно не тянешь.

– Спасибо, - наиграно скривилась в обиде.

– Я в хорошем смысле.

– Вы тоже на итальянца – не очень. Больше француз.

– Эх, чего только не намешано в нашей крови, - и показательно закатил глаза под лоб, скривившись в ухмылке.

Несмелый разворот – и ненавязчиво продолжили наш путь.

– Так откуда именно ты?

– Мать моя из Львова.

– Отец?

– Познакомились в Италии они. Так… небольшой роман, да и только. Родилась я, а он – сбежал. Вот и вся… история.

– Прости, - едва слышно прошептал.

– Да ничего, – (тяжелый вздох), - давно уже смирилась.

…

– Так что там с Коцюбинским? – (спешно отозвалась я, спасая от неловкой паузы).
– Что именно зацепило?

– Каждое (с которым довелось мне познакомиться) произведение по-своему хорошее, заслуживает внимания. Чего тут спорить. Но вот до сих пор… будоражит сознание… отрывки, отдельные моменты из «Цвет яблони»…

***

Время летело незаметно.

Еще ни с кем В ЖИЗНИ! мне не было так интересно, приятно, безумно увлекательно…

Безрассудство, сладкое безрассудство захлестывало душу.

Моя сказка все больше и больше превращалась в сюррельный мир…

Глава Восьмая

Сегодня только понедельник. Еще и суток, не прошло, как я его видела, а уже, уже не могу дождаться, когда наступит среда… и я побегу на Acattolico.

Нет, я понимаю, осознаю …, не строю грандиозных планов.

Ему скучно – вот он и решил немножко подзагулять. Видимо, наскучили Леди, и захотелось чего-то новенького, безумного, необычного.

Нет! Упаси Боже, я не считаю себя ни за красавицу, ни за интересную личность, так… просто… видимо, приглянулась, для мелкой интрижки. Да и только.

А уж тем более… мертвым грузом в моей душе лежит эта ложь.

Я уже и не знаю, была ли она во спасение, во благо развития этих отношений, или нет.

Но рискнуть и раскрыть все карты теперь… – я не решусь. Пусть все будет, как есть.

Все равно скоро я ему надоем. А так хоть… немного оттяну момент расставания. Почувствую себя… золушкой. Разве нельзя? Где запреты? Где догматы циников? А, бросьте! Я их и читать не стану. – знаю наизусть.

Но и иногда верить (а уж если случиться – то и играть) в сказку, полезно. Особенно, если век, который тебе осталось жить – слишком короткий, даже для горьких, долгих слез.

Скоро все изменится. Скоро… все будет иначе.

Год – два, и я… свободна.

***

Еще только семь утра, а я уже проснулась. Мечусь по квартире, как рыба во время нереста.

Дождь. А дождь уныло барабанит по крышам, предвещая… крушение всех надежд. Предвещая бесплодность… ожиданий.

Набросив плащ, взяв в одну руку зонт, а во вторую - пакет (с альбомом и карандашами)… побежала в свой рай.

***

Как дура, выперлась рано. Слишком рано, так что еще около получаса пришлось торчать у ворот.

А ливень, холодный, осенним приветом в лето, хлыстал, выстукивал по эпонжу, вместе с ветром… играясь; жадно пытались вырвать у меня последнее пристанище.