Я отворачиваюсь.

– Что-то в замке я от тебя немного другие эпитеты слышала.

– Прости, приходилось быть грубым и неотесанным мужланом.

– А сейчас ты весь белый и пушистый!

Он изумленно поднимает бровь. Ждет продолжения. А я молчу. Тот Тишин и этот - два разных человека. Тот смеялся открыто и лез под сабли ордынцев с бесшабашной удалью, а этот… учтивый до того, что хочется после общения с ним вытереть руки. Одно слово - принц.

Мы шли мимо шатров. Днем меня предупредили, чтобы я сама по лагерю не ходила. Во избежание. Дамы ходят с кавалерами. Правило. Аксиома поведения. И просто возможность избежать ненужных конфликтов.

– Тогда ты был другим… собой.
– Я заговорила только ради того, чтобы не идти молча.

– Наверное, - Тишин пожимает плечами, - тогда я уже не надеялся вернуться во дворец и думал только над тем, как прожить еще один день. Но и ты же воспитана не в крестьянской семье?

– Неужели? Откуда ты знаешь?
– Вежливое удивление. Играть так играть. В этой хламиде, ошибочно названной какой-то портнихой платьем, можно только медленно и чинно передвигаться маленькими шажками. Тяжелый гобелен, стягивающий лиф посильнее пресловутого корсета и свисающий крупными складками ниже талии весил, наверное, пять килограмм. Если еще к нему добавить парчовый с бархатом плащ и небольшую, но украшенную перьями павлина шапочку нежно-голубого цвета, то я тащила на себе по весу ламеллярный доспех. Со шлемом.

Туфли были мне велики. Сразу вспомнилась сказочка про Золушку, только наоборот - найти обувь на мою махонькую ножку оказалось непосильной задачей для принца, даже с учетом ресурсов замка и ордынских женщин. Где это видано, чтобы при росте метр семьдесят три у женщины был тридцать шестой размер ноги. В конце концов, выкрутились дополнительной войлочной стелечкой, которая была очень кстати, учитывая, что погода уже осенняя, а в летних туфельках по холодной земле не сильно и разгуляешься.

Вот такая, вся из себя разодетая в бархат и перья, я чинно двигалась мимо палаток козаков, провожаемая оценивающе-удивленными взглядами Конаша и его банды.

– Ты не умеешь себя вести, как крестьянка. Тем более, что крестьян сражаться не учат. Разве тебе нравятся неотесанные мужланы?
– мягко пожурил меня Тишин.

– А кто тебе сказал, что мне нравятся расфуфыренные дворяне?
– я вернула колкость и улыбнулась. Тишин тоже был разодет в бархатный камзол серебряно-голубого тона и светло-серую с огромными полями шляпу. На бальном паркете королевского замка он бы выглядел сногсшибательно, но не здесь… здесь мы были как два павлина забредшие случайно в курятник. И это тоже бесило.

– Не думаю, что ты захочешь всю жизнь стирать мужу рубахи и варить еду. Ты мне показалась в крепости совсем другой.

– Какой?

Тишин сделал паузу, подбирая слова:

– В тебе есть нечто, что я не могу описать… Увидев тебя первый раз, мое сердце сплясало джигу и объявило, что никого, кроме тебя, ему не нужно. Ты была как огонь и как лед, и я не знал, как к тебе подойти.

Ничего себе: «не знал». Схватил, поцеловал в разгар боя - и это «не знал, как подойти»? А потом мужчины говорят, что не могут понять женщин?! Бред! Это женщина не знает, как ей отвечать на такие «подходы».

– Только не говори, что ты в меня влюбился!

– Да!
– Тишин воскликнул это так страстно, что я отшатнулась. Он схватил мои руки и прижал к груди.
– Мне встать на колени перед тобой, чтобы ты поверила?!

Я посмотрела на белые рейтузы и на размокшую после утреннего дождичка дорогу и представила эту картину.

– Нет.

– Почему же тогда ты меня отвергаешь?

– Я просто еще не решила.
– Я отодвинулась, пытаясь вытащить ладони из его рук, - Я не ожидала, что за мной будет ухаживать принц.

– Значит, когда я был наемником, простым наемником, ты была согласна, а теперь… тебя пугает мой статус?

– Боюсь, что я во дворце не уживусь.
– Я старалась быть честной, насколько это возможно.

– Глупости! Ты же будешь моей женой!

– Подожди!
– тут уже я оттолкнулась и выровнялась.
– О замужестве речь вообще не шла!

– Все женщины хотят быть замужем! И не говори, что ты никогда не мечтала надеть подвенечное платье!

– Тишин, - как можно спокойнее сказала я, - давай не будем гнать коней. Пока я знаю тебя очень мало и я не привыкла решать такие вопросы с налету.

– И когда ты мне дашь ответ?
– он опять поймал мою руку и вдруг сжал.
– Или у тебя кто-то есть?

Соврать ему? Или соврать себе? И ведь вычислит на раз! Глаза уже опустились и зрачки сместились влево - плохо, не успела себя проконтролировать. Теперь все, что бы я ни сказала, можно будет принять за ложь. Училась же держать лицо, контролировать каждую мышцу, выражение глаз и… сорвалась. Не уследила.

– Тишин, - я подняла глаза, - ты станешь королем. А я королевой. Так?