За деревней потянулись бурые вспаханные поля, за которыми виднелся лес. Синева неба загустела. Еще час, и солнце сядет.

Глория развернула карту и тыкала пальцем, показывая Лаврову, куда ехать. Тот недовольно ворчал. Внедорожник то подпрыгивал на ухабах, то вздымал фонтаны болотистой жижи.

– Нам сюда...

– Черный Лог? – переспросил Лавров. – Там у тебя тоже родственники?

– Нет... там дом продается, – соврала она. – Мне Катерина сказала. Хочу взглянуть.

– Колбин же денег не дает!

– Вдруг удастся его уговорить...

– Зачем покупать дом в медвежьем углу?

– Тошно мне в Москве! – выкручивалась она, на ходу сочиняя оправдания. – Все Толика напоминает. В квартире хоть волком вой! А здесь тишина... лес, воздух, родники... и главное, людей мало.

Лавров засчитал очко в свою пользу. Недавно Глория утверждала, что они с Зебровичем избегали проводить время за городом из-за смерти Нефедова. Потому и дачу не строили. А теперь вдова собирается приобретать дом в забытом селе. Чудеса...

Черный Лог выплыл из-за поворота неожиданно. Пара заколоченных домов, рябины за заборами, брошенные огороды... зеленые лоскуты грядок.

– Ну-ка, сбавь скорость. Катерина мне описала дом, но я не уверена, что найду... Кажется, кирпичные строения тут редкость...

– В такой глухомани? Надо думать! – ухмыльнулся Лавров.

Он не мог отделаться от мысли, что его водят за нос. Попросту дурачат. Ладно, пусть Глория потешится. А он прикинется олухом, которому невдомек, что происходит. Глядишь, и вылезет наружу какой-нибудь фактик.

Он медленно ехал вдоль пустынной улицы. Прямо под колеса бросился взъерошенный черный кот. Лавров притормозил.

– Плохая примета...

Глория промолчала, пристально всматриваясь в дома, утопающие в одичавших садах. Густые заросли здесь медленно вытесняли человека. Из труб на крышах не курились дымы. Сумерки окутывали селение, на небо вышла ущербная белесая луна.

– Вымерли все, что ли? – недоумевал Роман. – Еще полчаса, и мы ничего не увидим.

Впереди мелькнул огонек: кто-то зажег свет в окне. Залаяли, подвывая, собаки.

– Поехали туда! – скомандовала Глория.

– Тут больше ехать некуда... только вперед. Развернуться и то негде.

Дом за кирпичным забором возник внезапно, как призрак. Его темный силуэт смутно вырисовывался на фоне закатного неба. Ни звука, ни огонька.

– Кажется, нам сюда... – неуверенно вымолвила Глория.

– Оставайся в машине!

Лавров не стал выключать фары. Проверил ворота, калитку – все закрыто. На Глорию нашла оторопь. Она сидела, затаив дыхание, слыша частый стук собственного сердца. «Пещера тролля» – вовсе не плод ее воображения, не наркотический бред.

– Похоже, в доме никого нет. Что будем делать?

– Надо спросить соседей... – выдавила она. – Может, хозяева оставили им ключи.

– Да, чудаков хватает! Что за блажь строиться у черта на куличках?

Деревянные домишки напротив были темными, нежилыми, с забитыми крест-накрест ставнями.

Лавров проехал вперед и остановился у покосившегося забора. Во дворе возился сгорбленный старик в военном бушлате и кепке. Он поднял голову, повернулся на свет фар.

– Эй, хозяин! – крикнул Лавров. – Можно поговорить?

Старик, видимо, был туговат на ухо. Он подошел к забору и уставился на приезжих.

– У вас дом по соседству не продается? Вон тот, кирпичный?

– Не знаю, сынок.

– А кто тут в курсе дела? Председатель сельсовета где живет?

– В Орехове. У нас один председатель на два села. Народу, почитай, не осталося. Молодые разбеглись кто куда...

Вблизи старик оказался не таким уж древним – лет семидесяти, не больше. Он охотно отвечал на вопросы. Но о продаже дома ничего не слышал.

– Хозяин там недавно помер... – сообщил он. – Молодой был, больной. Инвалид. Росточку махонького, вроде карлика. С ним человек жил, присматривал, значить... Угрюмый был, слова не вытянешь. На машине ездил, возил этого больного... а после, как тот преставился, дом закрыл и уехал... Имя у него чудное – Санта! А хозяина Агафоном звали...

– Когда же умер Агафон?

Старик сдвинул кепку на лоб и принялся загибать натруженные пальцы с черными ногтями.

– Почитай... больше десяти дней будеть... Тихо преставился, дома. А схоронили его где-то в другом месте...