В темноте лица Джонни почти не было видно. Но сердцем Эйлин знала каждую его линию, а потому видела его так же ясно, как в свете яркого летнего солнца.

— Не стоит, Эйлин, это я должен благодарить вас.

Она издала легкий смешок:

— Давайте хоть об этом не будем спорить. Остановимся на том, что вечер удался на славу, — весело предложила Эйлин и, в довершение ко всему, что она могла сделать, дабы предотвратить разногласия, придвинулась к нему чуть ближе. Джонни не был бы мужчиной, не отреагируй он на импульсивный порыв. Его руки обвили талию девушки, он прижал ее к себе, и она запрокинула голову, предлагая ему испытать сладость своих спелых и сочных губ, изголодавшихся по его поцелую. Она представляла этот поцелуй светлым, прекрасным, содержащим в себе глубокий смысл, как некий негласный символ. Она замерла, не веря своему счастью, когда объятия Джонни стали крепче, их губы слились в долгожданном поцелуе. Эйлин доверчиво прильнула к Джонни, и мгновение показалось обоим вечностью. Но что-то было не так…

Наконец он отпустил Эйлин, быстро отступил назад, словно в ней таилась смертельная опасность. Она слышала его тяжелое дыхание, чувствовала каждый его вздох, понимая, что он ищет и не может найти слова, хотя что-то сказать непременно обязан, дабы разрядить обстановку.

Первой заговорила Эйлин:

— Видишь? — Ее тихий голос был полон нежности, что струилась из самых глубин сердца. — Я же говорила тебе, как это чудесно.

— Но может и стать плохой привычкой! — твердо ответил он. — Ты говорила, что, если начинаешь флиртовать, у мужчины не остается по этому поводу сомнений. Теперь я понимаю, о чем ты говорила. Ты опасная женщина, Эйлин.

— Это плохо? — Ее голос немного дрожал, но не от избытка чувств, а от сложности ситуации, которая почти пугала.

— Да, мэм! — В его голосе слышалась твердая уверенность и что-то еще, не поддающееся конкретному определению. — Именно в такие моменты умные парни берут ноги в руки и исчезают, стараясь не навлечь на себя неприятности. Увидимся, Эйлин.

Он повернулся и зашагал прочь, не обращая внимания на вырвавшийся из ее груди полустон:

— Джонни! Подожди!

Она смотрела вслед его машине, пока та не исчезла из виду. Потом постояла в одиночестве и, тихо вздохнув, направилась к дому. Но кое-что порадовало ее: Джонни понравился проведенный с ней вечер, и поцелуй ему тоже понравился — теперь он ее не забудет. А она будет рядом и позаботится об этом, пообещала себе Эйлин. Девушка осторожно поднималась по ведущей в квартиру лестнице. Но стоило ей ступить на порог гостиной, как сердце ее замерло в ледяном страхе. Она услышала тихий плач Луизы. В голове тут же пронеслись мысли: Фрэнк… телеграмма из военного департамента… «С сожалением сообщаем вам…» Эйлин вошла в спальню, нащупала выключатель… Луиза рыдала в кровати, уткнувшись в одну из подушек. При появлении Эйлин Луиза наспех вытерла раскрасневшиеся глаза пропитанным соленой влагой носовым платком.

— Извини, подруга, — заикаясь, пробормотала она. — Я собиралась закончить этот рев до твоего прихода, чтобы ты раньше времени не столкнулась с обратной стороной любви.

Эйлин побелела как полотно.

— Фрэнк?

— Кто же еще? — Луиза потянулась за новым платком. — Нет, плохих новостей не поступало. В эти дни я писем не получала. Просто в голову полезли ненужные мысли. Я ужинала одна, и ужин сделала потрясающий, ведь проголодалась жутко. И вдруг мне почудилось, что я вижу Фрэнка, продрогшего, голодного, по колено в грязном корейском болоте…

Эйлин села рядом, коснулась рукой ее плеча и робко заговорила:

— Прости, что забыла о тебе, Лу. Понимаешь, Джонни пригласил меня на ужин и… ну, наверное, я о тебе просто не подумала.

Луиза быстро осушила слезы, вытерла нос и села, откинувшись на подушки.

— Почему ты вообще должна думать обо мне, раз Джонни пригласил тебя на ужин?! Ты вовсе не обязана развлекать меня, Христа ради! Эйлин, не важно, есть со мной рядом кто-то или нет. Не важно, сколько людей меня окружает. Никто, кроме Фрэнка, не способен излечить меня от тоски и одиночества. Так что веселись и забудь обо мне. Просто не обессудь, если время от времени со мной будет происходить то же, что и сегодня, и все будет в полном порядке. Однажды Фрэнк вернется, и мою тоску как ветром сдует, и мы забудем о нашей разлуке. Нет, не забудем. Мы будем помнить о ней и будем счастливы, что снова вместе и что никогда уже не расстанемся.

Она помолчала, и Эйлин не говорила ни слова, зная, что единственный желанный собеседник для Луизы сейчас — собственные мысли подруги.

— Иногда, — тихо продолжала Луиза, — когда я вижу на улице пары, которые спорят, ругаются, я хочу подойти к ним и соединить их руки, крепко-крепко! Если бы они только знали, как это ужасно — быть в разлуке с тем, кого ты любишь! Они были бы так счастливы, что они вместе, — тут же прекратили бы ругань. Больше не было бы разводов… — Внезапно Луиза замолчала и мрачно улыбнулась. — Есть идея, — произнесла она уже совсем другим тоном, как бы высмеивая себя. Как успела заметить Эйлин, это было одной из особенностей характера Луизы. — Чтобы решить проблему частых разводов, необходимо отправить всех мужей в Корею. Отличная мысль, что скажешь?

Она встала с кровати и пошла в. ванную. Вернувшись, Луиза зажгла сигарету и развалилась в кресле.

— Мне показалось или ты что-то болтала об ужине с Джонни? Расскажи-ка поподробней.

Эйлин замялась, покраснела и, смущенно потупившись, произнесла:

— В общем, началось с того, что я высказала Пэйдж Коуплэнд все, что думаю о ее поступке с Джонеси.

Луиза испуганно вытаращилась на нее:

— Не может быть!

Эйлин виновато кивнула:

— Может. Там был Джонни. Пэйдж я не… в общем, ей не понравилось мое вмешательство.

— Могу себе представить, если речь идет о той самой Пэйдж, которую я знаю, — кивнула Луиза, внимательно оглядев Эйлин. — Не похоже, что у тебя сломаны ноги или другие конечности. Как же ты сумела избежать наказания?

Эйлин ответила слабой улыбкой.

— Там был Джонни, — повторила она, будто это обстоятельство было ответом на все вопросы.

Луиза помолчала, долго и пристально вглядываясь в лицо подруги.

— Ты говоришь разные вещи. В них, несомненно, есть определенный смысл, но по мне, так все это детский лепет, — проговорила она наконец. — Уж не хочешь ли ты сказать, что в словесной схватке поистине исторического масштаба Джонни оказался на твоей стороне?