— Не совсем. Он тоже был довольно зол. Но когда я, погуляв с Чери, отвела ее обратно домой, Джонни поджидал меня на улице возле отеля. Мы поехали к Джонеси, но тот как раз ужинал и разговаривать с нами отказался. Тогда Джонни пригласил меня на ужин, и мы поехали в «Бамбуковый сад». Все было просто замечательно.

— Не сомневаюсь, — сдержанно произнесла Луиза. — Конечно, я так ничего и не поняла, но причина, скорее всего, в моей нерасторопности. После того как вы трое разругались вдрызг, Джонни пригласил тебя на ужин, где вы прекрасно провели время за едой и танцами. Хоть убей, не могу представить себе, как такое могло произойти, и особенно как Пэйдж могла отпустить Джонни.

— Ах, да у Пэйдж было свидание с Дэйлом Кеннеди. Я видела их в гостиной, когда вернулась с Чери.

Луиза задумчиво курила.

— Значит, на «Коуплэнд риелти» ты больше не работаешь, — проговорила она наконец. — Какие планы?

Эйлин повернулась к ней, расчесывая волосы.

— Джонни сказал, что мое место ему удалось для меня спасти, — вспомнила она. Это не казалось ей важным сейчас.

— Ну, знаешь ли, — вспыхнула Луиза. — Этот юноша, видимо, действительно в «особых» отношениях с Коуплэндами. Как ему удалось?

— Понятия не имею, — призналась Эйлин. — Когда он мне сказал, я была так зла на них обоих, что просто ответила: «Это было очень благородно с вашей стороны», и больше ничего.

Глаза Луизы повеселели.

— Я всегда говорила, что твой язык приведет тебя к неприятностям, малыш. В офис завтра пойдешь? Или совесть не позволит?

Эйлин подумала, затем гордо вздернула подбородок и посмотрела прямо в глаза Луизе.

— Я пойду в офис, и если Пэйдж захочет меня уволить, пусть увольняет, — тихо ответила Эйлин.

— Только не воображай, что она этого не сделает! — предупредила Луиза. — Послушай, к чему такие затруднения? Найди в себе еще немного храбрости и объясни Пэйдж, что она может сделать со своей работой, — в грубых выражениях, естественно.

— Не могу, — твердо возразила Эйлин. — Как ты не понимаешь? Если она уволит меня, то и с Чери я гулять больше не буду. И никогда больше не увижу Джонни.

Луиза вздохнула.

— А для тебя ведь очень важно увидеть его снова? И снова? И снова? — Она не спрашивала, просто уточняла.

— Важнее всего на земле, — произнесла Эйлин слега дрожащим голосом, и глаза ее заблестели от слез.

Луиза затушила сигарету и встала.

— Конечно, малыш, мне это знакомо, — сказала она с нежностью. — Любовь — это самая жестокая вещь в мире. Ничто не причиняет людям больших страданий. Но она и самая прекрасная, самая чудесная, потому что делает человека счастливым, вносит в жизнь радость и свет. А теперь давай попробуем заснуть, что скажешь? — предложила Луиза, вернувшись в постель и забравшись под одеяло.

Но прошло много времени, прежде чем они погрузились в сон.

Эйлин появилась на работе без трех минут девять и уже сидела за столом, когда вошел Джонеси. Он выглядел опрятным и свежим, как рождественская елка, но все же ей показалось, что на лице бедняги появилось какое-то новое, усталое выражение. Эйлин попробовала уверить себя в том, что ей это именно показалось.

Когда Джонеси попросил дать ему документы о лесных угодьях, она достала их, поднесла к его столу и с теплой, дружелюбной улыбкой сказала:

— Если вам вдруг потребуется моя помощь, мистер Джонс…

Он резко вскинул голову.

— С чего вы взяли, что она мне понадобится, мисс? В прошлом я великолепно без нее обходился, — сказал он не грубо, но тоном человека, привыкшего открыто высказывать то, что очевидно.

— Нет, я имела в виду, если вам понадобится срочно напечатать какой-то документ или еще что-нибудь в этом роде, — вежливо пояснила она.

Он изучающе взглянул на нее и нахмурился.

— Не вы ли та юная девушка, что была вчера у моего коттеджа вместе с этим самонадеянным мальчишкой? — поинтересовался он.

— Да, мистер Джонс, — тихо ответила Эйлин. — Он хотел поговорить с вами.

— Раз уж мы оба, он и я, работаем в одном офисе, не вижу смысла в том, чтобы он беспокоил меня дома, — пробурчал Джонеси. — Если парень действительно хочет что-то обсудить, для этого есть рабочее время. В свой дом я в свободное время впускаю только друзей.

— Конечно, мистер Джонс, мне очень жаль, — извинилась Эйлин и вернулась к своему столу. Манера Джонеси пояснять, что с ним дурно обошлись и что он не примирился с этим, показалась ей забавной, но не лишенной язвительности.