Такими же были и те покои, что принадлежали Карен. Но не убранство комнаты интересовало ее братьев.

– Где она?!
– Демитрий со злостью ударил по стене.

– Тебе лучше знать, - Кристоф еще раз окинул комнату взглядом.
– Можешь точно повторить, что она тебе говорила?

– Ересь! Что наши жертвы невинны, что мы не слепое оружие в руках Господа, не карающие за зло клинки, а самые настоящие убийцы!

– Дьявол!
– в глазах у Кристофа промелькнуло понимание, а затем он опрометью кинулся в коридор, моля про себя: "Только бы я ошибался!"

Жрец не ошибся.

– Я принесла вам воды. Выпьете, - она поднесла бокал к кровоточащим губам старухи. С высокой ножкой, россыпью камней на прозрачном стекле, он совершенно не гармонировал с остальной картиной: огромной пыточной камерой, ржавым молитвенным крестом, к которому была привязана еще не сознавшаяся жертва и самой ведьмой в разорванной одежде, с седыми волосами, что грязными прядями лежали на сером от грязи лице.
– Вам станет легче. Обещаю!
– Карен погладила ладонью морщинистую щеку.
– Выпьете, а затем я вас освобожу.

Пустое, невыполнимое обещание. Лишь только губы ведьмы коснулись воды в бокале, из тени выбрался Демитрий. Короткий взмах кнута. Карен закричала. Но разве мог какой-то жалкий крик остановить палача? Кнут со страшной силой полоснул девушку по руке, выбил бокал из трясущихся пальцев.

– Нечестивая! Тварь!
– заорал Демитрий, замахиваясь для нового удара.

Кристоф перехватил руку брата, сдавил ее, причиняя боль.

– Что?! Она предала нас, предала Господа, отдалась Лукавому...

Кристоф, вгляделся в полубезумные глаза Дамиана, чистые глаза Карен, потухшие глаза ведьмы и скрипнул зубами.

– Бей сильнее!

**********************************************************

Я открыла глаза, вздрогнула, мгновением позже села на кровать и прижала колени к своему лицу. Страшные картины все еще стояли перед глазами. Губы дрожали, да и по телу, как от страшного холода, проходила судорога за судорогой. В горле пересохло.

Нет, ну почему другим могут сниться нормальные сны?! Или даже вовсе ничего не сниться! Только у меня, чуть глаза сомкну, новая картина, чем дальше, тем хуже.

Катька, помешанная на очередном мистическом веении, заявляла, что я свою прошлую жизнь вспоминаю. Будто бы один из тех людей, которого я видела, является моей реинкарнацией, жаловалась, что сама такого не видит. Уж она-то смогла бы воспользоваться полученными знаниями!

Я не раз заявляла, что безвозмездно отдала бы ей эти сны, если бы могла. Что в них хорошего? Да и ее идея о прошлой жизни казалась мне бредом. Не знаю, что я видела. И честно, не хочу знать. Слишком страшные порой являлись сны. Не хотелось бы мне присутствовать на них по-настоящему, а не только невидимым зрителем.

Я встала с кровати и пошла на кухню. Горло все еще было сухим. Вот я и подумала, что стакан воды мне не помешает. Налила из бутылки воды, залпом выпила. Затем, немного подумав, налила еще немного. Только в этот раз пила медленно, глоточек за глоточком.

– Вить, неужто уже встала?
– на кухне появилась бабуля. Как всегда по утрам полная бодрости и сил на весь день. Не то, что я, пока душ не приму, как муха сонная хожу.

– Да, буду с тебя пример брать!
– я улыбнулась, привычно решив не нагружать бабулю своими проблемами.

Помню, лет в двенадцать приснился мне такой же страшный сон, как сегодня. Я прибежала к ней вся в слезах. Кричала даже, что не могу так больше, что, если еще хоть раз такое увижу, из окна выброшусь. Понятное дело, не выбросилась бы. Простой детский страх. Бабушка меня успокоила, а на следующее утро в больницу с сердцем слегла. Навсегда я запомнила ее посиневшие руки, еле слышный голос и свои собственные дрожащие пальцы, набирающие номер скорой.

– Ну, иди в душ! Я тебе завтрак приготовлю, - предложила бабушка, видя, что я ушла в свои мысли.

От сна я отвлеклась только поев и вспомнив, что мне Мироше нужно бы позвонить. Я зашла к себе, по памяти набрала номер и прислушалась к раздавшимся в трубке протяжным звукам.

– Алло!
– уже после второго гудка Мироша снял трубку.

– Привет! Это Виттория.

– Только не говори, что ты заболела и сегодня не явишься на работу!
– простонал Мироша.
– Кстати, голос у тебя вполне бодрый.

– Спасибо за заботу. Я вполне здорова.