На земле тоже не все проходило гладко…

И здесь ночной налет фактически уничтожил связь, без которой управление войсками невозможно. Ракеты «воздух – земля» разрушили точечными ударами ретрансляторы – не вслепую, по маячкам, установленным заранее заброшенными разведгруппами. Эти же группы вычислили проложенные под землей оптико-волоконные кабели, и в час «Ч» каждый был взорван в нескольких местах. После этого мятежники могли общаться лишь в УКВ-диапазоне – но мощности, применяемые дивизионами РЭБ для глушения, делали эту возможность чисто теоретической. Каждый боевой компьютер печорцев работал без связи с остальными, в автономном режиме. Каждый командир, оборонявший тот или иной участок, знал обстановку в своей зоне ответственности, а об остальном мог лишь догадываться или получать от вестовых неполные и стремительно устаревающие данные.

Шла война слепых со зрячими. Но слепых было гораздо больше, и они даже на ощупь лучше ориентировались в своем доме… А самое главное – не собирались сдаваться.

Все расчеты на панику и дезорганизацию не оправдались. При подготовке операции генерал специально планировал направления ударов так, чтобы не окружать мятежников, чтобы оставить им зоны свободного отхода. Пусть бегут, пусть надеются спрятаться и отсидеться в лесотундре – найти их там и уничтожить гораздо проще, чем выковыривать из зданий и подвалов.

Они не бежали… Дрались упорно за каждый дом, за каждый промышленный объект. Особенно жестокие бои шли в жилых кварталах, где среди тесно стоящих зданий превосходство федералов в современном оружии сказывалось мало. Многие дома ночью превратились в руины, но во всех уцелевших, как выяснилось, мятежники загодя устроили опорные пункты обороны, мини-крепости, снабженные всем необходимым и способные сражаться в окружении. Более того, почти каждый дом оказался заминирован, и сепаратисты взрывали их вместе с ворвавшимися штурмовыми группами. Потери росли. И генерал был вынужден отдать приказ, который очень не хотел отдавать, – о новых воздушных ударах.

Топлива для них не было. Участвовавшие в ночном налете эскадрильи штурмовиков и тактических бомбардировщиков частично вернулись на свои базы, частично стояли в Сосногорске с сухими баками, даже на возвращение к местам дислокации горючего не хватило… Все, что осталось, заправлено в «вертушки» и транспортные самолеты, перебрасывающие из Сосногорска мотопехоту, технику, боеприпасы и вывозящие раненых.

Пришлось вновь поднимать турбовинтовые «орланы» и «грифы» в воздух. На последнем резерве, на батареях Ллейтона. Очень не хотелось, но пришлось. «Война на батарейках», как презрительно именуют такой вид боевых действий военные, дело ненадежное. Абсолютно нет простора для маневра, все действия предсказуемы и прямолинейны… Вот и сейчас: штурмовики могут лишь взлететь из Сосногорска, исключительно по прямой добраться до Печоры – и десять минут на выполнение боевого задания, ни секундой больше. Затем, не мешкая, в обратный путь, надеясь, что батарея не окажется бракованной и не разрядится чуть раньше срока. А ведь порой оказывались… И разряжались. И грозные воздушные машины превращались на лету в груды бесполезного металла. И рушились на землю. К тому же, если винт приводит в движение не турбина, а электродвигатель, скорость падает до двадцати процентов от максимальной. Как это было у «этажерок» Первой мировой… О противоракетных маневрах можно забыть… Лакомая цель для ПВО.

– Господин генерал-полковник, Президент на связи! – прорезался среди докладов операторов голос начальника службы фельдсвязи.

– Я занят, пусть подождет.

Он действительно был занят – мятежники начали контратаку, пытаясь отбить аэропорт. Силами пехоты, без бронетехники, с самой минимальной артиллеристко-ракетной поддержкой… Но пехоты у сепаратистов хватало с избытком, на каждого из морпехов, державших оборону на подступах к аэропорту, приходилось по два десятка противников. Надо было решить, какой из немногочисленных резервов командующего вводить в бой, и решить быстро.

Но будь генерал Кравцов сейчас абсолютно свободен, он ответил бы на президентский вызов точно так же. Его высокопревосходительство Президент, видите ли, изволили проснуться и после завтрака, между чашкой кофе и утренней сигарой узнали от референта о начавшейся войне. Марионеточный политик, избранный марионетками на сессии парламентской ассамблеи, последним узнавал все действительно важные новости. Подождет…

Режим чрезвычайного положения длился в России шестой год, и отмены его не предвиделось. Полномочия Президента и парламента продлевались автоматически, без выборов, но превратились в полную фикцию. Вся реальная власть сосредоточилась в Комитете по чрезвычайному положению, где большинство составляли высшие чины ОКР. Проще говоря, генерал Кравцов стал фактическим диктатором России.

Нельзя сказать, что он к этому стремился. Но так уж сложилось… И до того, и без того генерал-полковник Кравцов имел достаточно власти. Парадокс, но до Дня Станции он имел гораздо больше возможностей влиять на происходившее в стране, чем сейчас, – тогда хоть как-то, но работали законы, и он был главным их охранителем. Сейчас действует лишь один закон, закон силы. Да, ОКР остается самой влиятельной силой в стране. Но принципиально ничем не отличается от банды какого-нибудь полевого командира, провозгласившего себя мэром, или посадником, или волостным старостой, или еще кем-то…

Вся разница в количестве бойцов и, соответственно, в размере контролируемой территории. Бойцов у ОКР много, но не настолько, чтобы разместить гарнизоны в каждом городе, поселке и деревне, чтобы охранять каждый мост и патрулировать каждую дорогу…

– В квадрате двенадцать-ноль-три обнаружены силы противника, до трех батальонов, – доложил оператор. – Движутся к аэропорту. Резервов у Седьмого не осталось, просит помощи.

Сепаратисты, скрытно просочившись через лесотундру, брали аэропорт в клещи. Все правильно, есть на той стороне человек, хорошо понимающий, в чем единственный шанс не на победу, но хотя бы на переход к затяжному позиционному конфликту, – захватить или вывести из строя аэропорт. Перерезать пуповину, связывающую силы вторжения с Большой землей. Оставить вторгнувшихся без подкреплений и без подвоза боеприпасов – и они поневоле остановят наступление.