Более трех суток длился этот поединок маленького мужественного экипажа с «черной пургой». И люди победи­ли. Пурга кончилась так же внезапно, как и началась. Как будто не было этого страшного урагана. И все, что пришлось пережить экипажу, казалось теперь далеким.

Наступившую тишину нарушил рев моторов. Самолет, набирая скорость, оторвался от купола и растаял в небе.

Почти месяц мы в Антарктиде. Неподалеку от «Оби» теперь стоит второе экспедиционное судно — дизель-электроход «Лена». Командует им Александр Иванович Ветров.

С приходом «Лены» состав нашего авиационного отряда пополнился не только людьми, но и техникой. Прибыл в Антарктиду и строительно-монтажный отряд, который будет строить здания южнополярной обсерватории Мирный. Лето давало себя знать: лучи солнца разрушали припайные льды. Сгружать на лед привезенное имущество было теперь небезопасно. Нередко погода менялась: небо закрывалось тучами, и ветер переходил в ураган. Тогда ледяная масса начинала грозное наступление на суда. Приходилось прекращать разгрузочные работы; суда снимались с якорей и уходили дальше в море, где было бе­зопаснее.

Тем не менее разгрузка экспедиционного имущества про­должалась. Наши транспортные средства — вездеходы и тракторы отвозили выгруженные на лед грузы на участок, выбранный для постройки Мирного. В этой работе активное участие принимали и работники нашего авиационного отряда, свободные от полетов.

Наш самолетный парк рос не по дням, а по часам. В строй вступали уже самолеты, доставленные на «Лене».

... После очередной пурги, которая заставила наши суда отойти в море, а нас — отсиживаться в самолетах, погода улучшилась и опять засверкало солнце. «Обь» снова встала у места выгрузки, а «Лена» ошвартовалась у ледяного барьера. Снова из трюмов непрерывным потоком шло оборудование, строительные материалы, техника, научные приборы, продовольствие, горючее.

Все так увлеклись работой, что забыли о предосторожности и шли подчас на неоправданный риск: под полозья саней во время их прицепки к тракторам клали первые попавшиеся доски, чтобы сани, если их толкнет трактор, не поехали назад. Затем к саням подходил задним ходом другой трактор и два-три человека поднимали их и навешивали на гак трактора. При малейшей неосторожности тракториста сани могли поехать назад и изувечить людей.

... Сомова я нашел в каюте у Ветрова; они обсуждали план быстрейшей разгрузки судна.

— Иван Иванович, что случилось?

— Пока еще ничего не случилось, но может случиться. Смотрел, как прицепляют сани к тракторам. Ребята лезут в водило саней, в любую минуту может произойти несчас­тье.

— Вы правы, — ответил Сомов. — Я уже сказал начальнику береговой базы Греку, чтобы сделали специальные тормозные подкладки под полозья саней и...

Сомов не успел закончить фразу. До кают-компании донеслись «полундра!» и затем удар, от которого корпус судна вздрогнул. Мы выбежали на палубу. Оказалось, что в момент прицепки трактор толкнул сани; те поехали назад и, сорвавшись с барьера, упали в трюм корабля. К счастью, никто из людей не пострадал.

... Сменялось время суток, но солнце не заходило. Неутомимо работал наш вертолет, вывозивший грузы с судна на берег. Самолеты ЛИ-2 и АН-2 с учеными на борту совершали рекогносцировочные полеты в Оазис.

Однажды мне на аэродром позвонил Сомов.

— Иван Иванович, сейчас получена телеграмма с австралийского судна «Киста-Дан». Руководитель антарктического отдела министерства иностранных дел Австралии мистер Лоу просит нас провести ледовую разведку. Судно находится в нашем районе, и австралийцы хотят посмотреть строительство Мирного. Это первый дружеский визит иностранных ученых.

— Понятно, Михаил Михайлович, машина готова, сейчас вылетаем, — ответил я.

— Сбросьте, пожалуйста, вымпел с подробным ледовым донесением и, если нужно, окажите австралийцам помощь в проводке.

— Будет сделано.

Нам нужно было обследовать большое морское пространство, покрытое льдами, выбрать безопасный путь и рекомендовать его капитану австралийского судна.

Через несколько минут самолет в воздухе. Под нами проплывал Мирный, освещенные косыми лучами солнца айсберги, а дальше на север тянулся безбрежный иссиня-черный океан. Горизонт становился все темнее. Я сидел на левом сиденье и смотрел за работой автопи­лота. Самолет шел по заданному курсу. В кабину доносился монотонный шум моторов.

— Иван Иванович! — раздался взволнованный голос радиста Патарушина, — Москва! Мне удалось связаться прямо с Москвой! Начальник смены нашего радиоцентра просит передать всему экипажу привет.

Это известие нас ошеломило. О связи с Москвой с самолета на таком большом расстоянии мы даже не мечтали.

Я передал управление Сорокину и подошел к Патару-шину.

— Герман, во-первых, передай им большой привет от экипажа, а во-вторых, спроси, смогут ли они позвонить по телефону ко мне домой и передать привет семье.