Сняв вторую перчатку, Эбигейл неожиданно перехватила ее за спиной и стала тереться ею, как полотенцем. Раскачиваясь взад-вперед, она опускала ее все ниже и ниже, не отрывая при этом от Макса взгляда из-под полуопущенных густых ресниц. И наконец покраснела от смущения.

— Ну, что скажете? — спросила она.

— О чем?

— Я прошла лишь один урок и пока научилась только этому.

Эта женщина и не догадывалась, насколько Макс близок к тому, чтобы преподать еще один урок, который ей уже никогда не забыть. Если он немедленно не обуздает себя, Эбигейл Гастингс уже в следующую секунду окажется на полу, как та женщина на скульптуре — с поднятыми ногами, в страстном полузабытье.

— Один урок? В самом деле?

— Ну что, закончим с вашим переодеванием? — спросила Эбигейл.

Ее грудь бесстыдно вздымалась и опускалась. Проклятая тонкая ткань не скрывала ничего, а только все подчеркивала.

Спелый плод, подумал Макс. Вполне созревший, чтобы вкушать его, высасывать сок и облизывать. Сочный — так можно было бы выразиться прилично, но его ощущения не располагали к соблюдению приличий.

«Один урок?» Ну что ж, приступим к следующему, детка.

Если Эбигейл не заметила животной страсти в его глазах, значит, помимо всего прочего, у нее проблемы со зрением. Макс подошел к ней вплотную, нарушив последовательность запланированных ею боевых действий. До сих пор инициатива принадлежала его преобразившемуся референту, а он лишь стоял на фланге, напоминая пораженного громом ребенка. Так она, вероятно, чувствовала себя в большей безопасности.

— Ну, какова же будет тема следующего урока? — Макс стоял так близко, что от его дыхания чуть подрагивали ее локоны.

— Может быть, движения с перчатками?

— Годится. — Он подцепил пальцем упругую вьющуюся прядь ее волос, наслаждаясь излучаемым ею теплом; ее перчатка по-прежнему покоилась у него на плече.

— Или с поясом? — предложила Эбигейл.

— Вы имеете в виду этот поясок? — Он провел большим пальцем по шелковой бретельке, которая одна удерживала теперь ее платье, и начал медленно стягивать ее с плеча.

Эбигейл не произнесла ни звука, но Макс почувствовал, как она затрепетала. Платье сползло с груди, но ткань была настолько легкой, что задержалась на ее отвердевших сосках.

Один вздох — и упадет совсем.

Эбигейл подняла на него глаза. В ее прекрасных голубых глазах вдруг промелькнул страх, и, прогоняя его, она чуть-чуть передернула плечами. Ткань соскользнула, и Эбигейл осталась обнаженной по пояс.

Она была так желанна!

Макс представлял себе, что она окажется красивой. Чего он себе не представлял, так это того, с какой готовностью его помощница перед ним обнажится. Единственное, чего ему хотелось сейчас, — смотреть на нее. Эта женщина была сногсшибательна.

— У меня при виде вас текут слюнки, — задыхаясь, признался он, и именно в этот момент Макс решил, что овладеет ею.

Это тело в полном соку взывало к нему, но его решение лишь отчасти было обусловлено гормонами. Он неожиданно понял, что, не овладев ею, просто умрет, и в то же время чувствовал себя так, словно только что заново родился. Наверное, выпил слишком много того сладкого шоколадного напитка, но ему казалось, что сегодня вечером он сможет ответить на все вопросы. Вместе с ней.

Макс снял с плеча ее перчатку и растянул перед собой, измеряя длину. Это подойдет.

— Эбигейл, идите сюда, — приказал он.

— Зачем? — Беззащитность, звучавшая в ее голосе, была непреодолимо манящей, как и ее обнаженная грудь.

— Затем, что я собираюсь предаться с вами любви.

Она задохнулась от неожиданности, ее огромные глаза округлились, словно блюдца.

— В таком случае, думаю, вам лучше называть меня Эбби.

В тот момент, когда Макс перчаткой привязал ее к «любовному» канапе, Эбигейл поняла, что попала в беду. Он привязал к подголовнику лишь ее правое запястье, но этого было достаточно, чтобы она не могла вырваться. Сердце Эбигейл колотилось где-то в горле.

Действие любовного напитка проходило, а Макс еще только приступал. Эбигейл отчаянно захотелось хоть немного захмелеть. Наверное, она и впрямь захмелела. Иначе как бы оказалась на этой кушетке вместе с этим обладающим какой-то темной силой мужчиной, который смотрит на нее так, словно собирается сделать нечто ужасное…