– Извольте… Я тут у своих купцов поспрашивал, так вы не только у меня позанимали ассигнации. Могу перечислить… У купца Симонова заняли сто тысяч рублев. Вексель уже месяц как просрочен, а деньги отдавать вы и не думаете. У Сытина взяли сто тысяч под расписку, обещали вернуть третьего числа с процентами – и опять ничегошеньки! У коммерсанта Волобуева пятьдесят тысяч, и опять не отдали. А ведь деньги, как известно, счет любят. Их в дело нужно пускать. А потом, ведь нам много не нужно, только уважение. Вы к нам подойдите, объясните, в чем причина…

– Что же, мне вам в ноги, что ли, поклониться?

– А если потребуется, так и в ноги, – возвысил голос купец.

– Не дождетесь! Пошел бы ты отсюда, братец, пока я тебя взашей не вытолкал. Или ты думаешь с великим князем на кулаках подраться?

– Не стоило вам так говорить, ваше императорское высочество. Вы не только меня разобидели, в моем лице весь купеческий мир оскорбили! Не знаю, как там князья с графьями, а ждать теперича мы более не могем. Нас таких десятка три наберется, у кого вы деньги позанимали. Это будет почти на полмиллиона. Ежели через неделю денег не будет, пеняйте на себя.

– И что же вы сделаете?

– Знамо что! Отдадим ваши расписки и векселя в суд. Пусть он рассудит, как быть. А еще и императору отпишем, пусть знает! Так что прощевайте, ваше императорское высочество. Надеюсь, встретимся в суде.

Развернувшись, купец твердым шагом, распрямив сильную широкую спину, зашагал к поджидавшей его карете.

– Каков наглец! – негромко высказался Варнаховский.

– Дверь закрой, – хмуро обронил великий князь, – а то дегтем за версту от этого купца воняет.

Громко хлопнула дверца, спрятав великого князя от удаляющегося купца и от нетерпеливой толпы балетоманов, атакующих театральный подъезд.

– Крепко он взял за горло. Ой, крепенько, – произнес великий князь. – Даже вздохнуть не могу.

– А ведь он напишет императору.

– Напишет, – согласился Николай Константинович.

– Что делать думаешь?

– Надо уезжать из России, – тихо проговорил великий князь. – Не дадут мне здесь покоя. Только там я смогу зажить спокойно. Ну, чего сидишь? Проводишь меня к Элиз. Не век же мне ее здесь дожидаться!

Заприметив приближающегося князя, толпа воздыхателей умолкла. Не обращая внимания на откровенно заинтересованные взгляды, великий князь потянул на себя тяжелую дверь театрального подъезда и вошел внутрь театра. Топая по коридору, увидел молодого артиста, который при приближении великого князя поспешил скрыться в одной из пустующих гримерных. Одна из молоденьких артисток едва не налетела на него, выходя из комнаты, удивленно ойкнула и поспешила юркнуть обратно.

В самом конце коридора находилась гримерная Элиз Руше, совмещенная с просторным будуаром, где размещалась широкая двуспальная кровать, завешанная балдахином, а подле стояло высокое, под самый потолок, зеркало. У стены короткая тахта, укрытая атласным пледом, кожаный диван и небольшой стол с четырьмя стульями. В будуаре было все самое необходимое, чтобы предаваться любовным игрищам. Помнится, в ее будуаре он провел немало незабываемых часов.

Постучавшись в дверь, Николай Константинович с волнением принялся ждать ответа. Вдруг подумалось о том, что в это самое время его место на тахте, где нередко они предавались интимным утехам, занял новый покровитель.

– Войдите, – услышал он знакомый голос с низковатым тембром.

Распахнув дверь, великий князь увидел Элиз, сидящую за столом подле большого зеркала. Потешно приоткрыв рот, она длинной тонкой кисточкой накладывала тени.

– Это вы, Николя? – удивленно проговорила балерина, посмотрев на стоявшего в дверях Николая. – Право, какой вы нерешительный. Я вас таким не знала. Решили нанести визит вежливости? Или у вас ко мне есть какое-то иное дело?

– Вы очень жестоки, Элиз. – Великий князь робко прошел на середину гримерной. – Почему вы меня избегаете?

– Право, даже не знаю, что вам ответить. – Потеряв интерес к великому князю, она стала припудривать разрумянившиеся щеки. – Ведь вы уже сделали свой выбор, и мне нечего вам сказать.

– Почему же?

– Мне стало известно, что император дал свое согласие на ваш брак с датской принцессой. Так что для вас я… как это сказать поточнее, отрезанный ломоть. Вы заживете своей жизнью, полной разного рода соблазнов и приключений, а мне нужно будет устраивать свое маленькое счастье.

– Понятно… У вас есть кто-нибудь?

– Думаю, это вас не должно интересовать. Мы с вами всего-то любовники и не должны предъявлять друг к другу каких-то требований и обязательств. Или вы сейчас броситесь в будуар, чтобы отыскать под кроватью моего любовника, я так понимаю?

Отложив в сторону кисточку, Элиз сердито посмотрела на великого князя.

– Вам не стоит беспокоиться. Я влюблен, но не безумен, что бы обо мне ни говорили… Но знайте, я не могу без вас. – Великий князь подошел к Элиз и, встав на колени, уткнулся лицом в ее ладони. – Мне не нужно ни величия, ни воинской славы, ни карьеры. Мне нужны только вы, Элиз!