– Вы их получите. Этим делом занимается наш дворцовый ювелир. У него есть описание всех камней. Право, я даже не знаю, для чего он все это делал, – великий князь обескураженно развел руками. – Теперь вот понимаю, для чего… Пригодилось.

– И еще… Мне бы хотелось взять эту фотографию. Вы позволите?

– Возьмите, только сами понимаете… Это наша семейная реликвия. С ней связаны дорогие нам воспоминания.

– Можете не сомневаться, я верну ее точно в таком же виде, – твердо пообещал Бобровин.

– Когда можно ожидать первых результатов расследования?

– В нашем деле прогнозирование – дело весьма неблагодарное. Но уверяю вас, что я сделаю все возможное, чтобы побыстрее отыскать ваши драгоценности и выявить злоумышленника.

Великий князь Константин Николаевич был один из немногих, кто мог захаживать к императору Александру Второму по-родственному, без доклада, как младший брат к старшему. И дело здесь было не только в августейшем родстве – он являлся генерал-адмиралом Российской армии, председателем Государственного Совета, а также наместником царства Польского, и зачастую дела требовали немедленного разрешения. Собственно, как и в этот раз.

Уже подступив к двери, великий князь Константин неожиданно остановился, на мгновение усомнившись в принятом решении, а затем столь же уверенно распахнул тяжелую резную дверь.

Александр Николаевич сидел за рабочим столом и что-то энергично записывал в большой объемной тетради.

– Я тебе не помешал? – спросил Константин, мгновенно почувствовав себя неловко. Схожее состояние он ощущал всякий раз, когда приходил в кабинет брата.

Лицо императора выглядело печальным. Полгода назад скончалась от чахотки императрица Мария Александровна, оставив на попечение супруга шестерых детей. Государь, выждав протокольный срок траура, женился на своей давней любовнице – Екатерине Долгорукой, родившей ему троих детей, пожаловав ей титул светлейшей княгини Юрьевской.

Тайные встречи старшего брата с княжной Долгорукой происходили практически у Константина на глазах. Однако он ни словом, ни взглядом не выдал своего неудовольствия. Поначалу встречи проистекали в Летнем саду и выглядели весьма невинно, а однажды государь пригласил девицу в Бельведер, где они остались наедине на целую ночь. И с того времени стали встречаться в открытую.

На прошлой неделе Александр Второй подписал удостоверение о вложении на счет Екатерины и ее детей более трех миллионов рублей золотом в филиал «Французского банка» в Ницце. Хотелось верить, что подобное решение было взвешенным.

В царствующей фамилии поговаривали, что император относится к своему наследнику отчужденно и видит на российском престоле старшего сына от морганатического брака с Екатериной. Надо полагать, подобные рассуждения законному наследнику Александру Александровичу настроения не прибавляли.

– Что ты, – почти возмутился император. – Разве ты когда-нибудь мешал мне? Проходи, Костя. Садись, – указал он на стул рядом с собой.

Константин Николаевич повиновался. Взгляд его невольно упал на разложенные листки бумаги; другие, смятые в комок, валялись в корзине для мусора. На странице, поверх которой покоилась крупная ладонь Александра Второго, было написано: «Милая Катенька…». Константин Николаевич невольно отвел взгляд, опасаясь ненароком стать свидетелем сердечной тайны.

– Ты что-то хотел мне сказать?

– Да. У нас произошла некоторая неприятность…

– Вот как? Рассказывай, что произошло.

Как глава дома Романовых Александр Николаевич обязан был вникать во все дела августейшей фамилии: от рождения детей, которых нередко лично нарекал именами, до разрешения на брак.

– Поначалу я не хотел тебя тревожить, но потом решил рассказать. Пусть лучше ты услышишь от меня эту неприятную новость, чем от кого-то другого…

– Так в чем же дело?

– Позавчера пропала любимая икона Александры, та самая, которой отец благословил нас с ней на брак.

Александр Второй тотчас посуровел:

– Бог ты мой! И ты называешь это пустяками? Откуда она пропала?

– Из будуара великой княгини. Мы провели небольшое семейное расследование, но так и не отыскали. Ни горничные, ни служанки икону не видели. Поначалу мы думали, что она просто куда-то запропастилась, что просто кто-то из горничных перенес ее в другое место. Но потом, когда поиски ни к чему не привели, стало ясно, что икона украдена.

– Это что же такое происходит? – возмущенно проговорил император. – Прежде такого никогда не водилось. Я отдам Филимонову распоряжение, чтобы он произвел самое тщательное расследование, а когда злоумышленник будет найден, накажу его со всей строгостью, кто бы он ни был!

– Я уже обратился за помощью в первую экспедицию, они были во дворце…

– Ничего, – успокоил император, – я знаю Филимонова; думаю, что в этом деле он будет крайне полезен. Пусть Третье отделение и сыск работают параллельно.