Получив за быструю езду обещанные премиальные, извозчик поклонился:

– Вы очень щедры, месье; надеюсь, вам будет сопутствовать удача. А если не будет, – улыбнувшись неожиданно широко, продолжил: – и вы продуетесь до исподнего, то обещаю подвести вас бесплатно.

– Спасибо, голубчик, – отозвался Варнаховский.

Элиз, поправив шляпку, подхватила его под руку, и они уверенной походкой завсегдатаев казино зашагали по широкой мраморной лестнице прямо в распахнувшиеся разом двери.

В огромном зале на первом этаже стояло несколько столов: у стены играли в покер, а столы для европейской рулетки стояли посередине. Варнаховский с Элиз направились туда, где как раз принимались ставки.

Крупье, худой и щеголеватый молодой человек в черной жилетке и с красной бабочкой на длинной тощей шее, глянув на обступивших игроков, громким голосом произнес:

– Делайте ставки, господа!

Игровой стол, расчерченный на красные и черные поля, притягивал взгляд. Зеро был зеленого цвета и отстоял немного в сторонке.

– На какую цифру мне поставить? – с надеждой спросила Элиз, посмотрев на Леонида.

Азарт и возбуждение девушки передались и ему. Хмыкнув, он невольно подумал: «Не иначе, как в предвкушении большого выигрыша».

– Ставь на цифру «двадцать», – посоветовал Варнаховский.

Согласившись, Элиз поставила фишки в центр поля.

Крупье, крутанул рулетку. Выигрыш выпал на цифру «девятнадцать».

– Какая жалость, я проиграла! – в отчаянии воскликнула девушка, как если бы оставила на кону целое состояние.

– Детка, тебе не стоит так волноваться, – улыбнулся Леонид. – Я бы советовал тебе поставить на тот же самый номер. Уверен, что тебе повезет.

– И сколько же мне назначить?

– Поставь золотой.

– Боже, ты просто расточительный!

– Для тебя мне ничего не жалко.

После того как ставки были сделаны, крупье крутанул барабан. Стрелка остановилась на цифре «двадцать».

– Я выиграла! – в восторге произнесла девушка.

– Ну, вот видишь, милая, тебе везет не только в любви, но и в азартные игры. Я всегда знал, что ты приносишь мне удачу. Чего же ты медлишь, забирай свой выигрыш.

– Прошу прощения, мадам, – произнес стоявший рядом итальянец со шрамом на правой щеке, – но вы ошиблись.

Скупо улыбнувшись, он уверенно сгреб фишки.

– Это что еще за наглость? – шагнул вперед Варнаховский, чувствуя, как грудную клетку распирает гнев. – Это по какому такому праву?!

Аккуратно уложив фишки в карманы, итальянец едко скривился:

– А вы, собственно, кто такой, любезнейший?

– Вас, видно, не учили правилам хорошего тона, – подавляя в себе ярость, проговорил Леонид. – Придется преподать вам короткий урок.

Размахнувшись, он отвесил итальянцу оплеуху по щеке, тотчас налившейся краской.

– Пошел вон, милейший! Надеюсь вас больше здесь не увидеть.

– Ах, вон вы как! – шипя от ярости, проговорил итальянец.

Сунув руку в карман, он вытащил револьвер. Поручику вдруг подумалось, что никогда прежде он не видел оружие столь близко от своего лица. Из черного, показавшегося в этот момент необычайно огромным ствола потянуло нестерпимой кислятиной. Смерть заглянула в его зрачки, пытаясь отыскать страх. «Не дождешься, проклятущая!» – скрипнул зубами Варнаховский.

Не то в последний момент рука итальянца дрогнула, не то он сам чуток отстранился в сторону, но выпущенная пуля лишь горячим дыханием обожгла кожу у самой шеи и со зловещим шлепком воткнулась в противоположную стену, вырвав огромный кусок штукатурки. Помещение тотчас наполнилось пороховой гарью, игроки, стоявшие рядом, бросились врассыпную. Раздался женский визг, заложивший уши. Второй и третий выстрелы, прозвучавшие один за другим, прошли в опасной близости от самой головы, раскрошив в щепы дверной косяк.

– Я убью этого наглеца! – орал итальянец, потрясая пистолетом.

– Остановите его! – закричал кто-то отчаянно за спиной.

Подскочивший швейцар толкнул итальянца под локоть, и выбитый пистолет, ударившись о ножку стола, отскочил к самому окну.

На обезоруженного итальянца тотчас налетели подоспевшие швейцары. Заломив ему руки за спину, они вжали его лицом в пол, разбив губу. Продолжая отчаянно сопротивляться, бузотер что-то кричал, пока кто-то огромный и с широкой грудью, как у борца, не заставил его умолкнуть, крепко тряхнув за шиворот.