И решив досадить Арпик, снял пиджак с плеч, сказав:

— Остаюсь!

Наташка от неожиданности рот открыла. Арпик, стоявшая у стены, плюхнулась на стул.

«Уйти я всегда успею! Надо сначала найти место», — подумал Николай.

Павел облегченно вздохнул:

— Ну, теперь можно поговорить спокойно! Так, отец? Скажи, а кто тот грубиян, какой матери сказал о твоей смерти?

— Это Макарыч! Я с ним в зоне был знаком. Хороший человек!

— Ну и хороший! — фыркнула Арпик.

— Почему ты о нем спросил? — удивился Николай.

— Не случайно! — загадочно улыбнулся Павел.

— Вчера к нам целая колонна машин приехала. С товарами из Китая. А водители — наши. Зафрахтовали их мои партнеры. Привезли продукты, барахло, технику. А ответственный за доставку грузов уж очень похож, по описанию матери, на того гостя, какой тебя сумел безвременно похоронить. У него из сотни слов лишь одно приличное. А глотка такая, что мои компаньоны, на что люди тертые, уши затыкают. И что самое удивительное, редкостный нахал…

— В чем же это выразилось?

— Мою Татьяну, негодяй, схватил за грудь. Та ему по физиономии при всех влепила. А он расхохотался и брякнул: «Это она не от стыда! Не с гордости! За то, что я расколол ее! У нее сиськи не свои. Резиновые. Из китайских покрышек сделаны. Свои — только прыщики!»

Татьянка моя чуть не лопнула от злости. Но не станет же она оголяться, чтоб доказать обратное. Этот гад понимал и специально ее опозорил. Отплатил за свое фиаско, негодяй! А ты говоришь, хороший он человек.

Наташка еле сдерживала смех. Арпик откровенно улыбалась довольная, что не только ей досталось от Макарыча, а и невестке.

Николай заметил досаду сына и все же сказал:

— Макарыч — мужик. Резковатый, грубоватый. Но никогда не врет. Мне с ним легко работалось.

— Он не врет? А как насчет твоей смерти? — вспыхнул Павел.

— Сказал то, что услышал. И предупредил о том. Недоразумение вышло. Сам по себе такое не придумает. Он не способен на ложь! Годами проверил. Ему я верю, как себе! Кстати, они уже разгрузились, уехали?

— Нет! Ему еще дня четыре здесь быть. Мои партнеры — народ дотошный. Товар принимают внимательно. Все проверяют. Ох и орет там этот твой горлохват. Мол, кто ему простой оплатит? Торопит всех. Но мои партнеры свое дело знают. Не обращают внимания на крикуна.

— Они где разгружаются?

— У нас на складах.

— Круглосуточно работают?

— Конечно!

— Мы можем сейчас туда подъехать? — загорелся Николай.

— Можем. Но к чему спешить? Они никуда не денутся. Завтра утром встретишься. Мне домой надо возвращаться! — извинился сын.

— Прошу тебя, Павел! Отвези к Макарычу, — взмолился Николай, ухватившись за сумку.

— Что с тобой? Побудь дома!

— Какой дом? Кому я здесь нужен? Не хочу прокисать с бабьем.

— Мать больна! Удели ей внимание хоть раз в жизни! — настаивал Павел.

— Тепло не вымолишь. Он никогда не нуждался в нас! Пусть идет! Не держи его! — попросила Арпик.

— Выписали меня! Из квартиры и души. Из памяти еще быстрее выгоните! Зачем время тянуть. Расстанемся без боли! — предложил Николай.

— А вдруг это не он? — спросил Павел.

— Тогда вернусь! — пообещал Николай.

— Если он? Что тогда?

— Поговорим, — уклончиво ответил Калягин.

— Ты опять уедешь с ним? — глянул в глаза Павел.

— Не знаю!

— Я прошу тебя! Что бы ты ни решил, позвони, сообщи. Не забывай нас! Здесь о тебе всегда помнят! И еще! Если это он, все равно, ты знай, в запасе — четыре дня. Я жду тебя в воскресенье у себя дома, хочу, чтоб дети с тобой познакомились и жена. Я приеду за тобой сюда! Надеюсь, эти дни будешь ночевать здесь, дома?

— Ну а где же еще? — удивился Николай.