– Налить вам сидра, Пол?

– Налей мне! – сказал Дик. Пухлые щеки его лоснились, в руках была крепко зажата индюшачья грудка. Он указывал на свой стакан сальным подбородком.

– Сначала гостю, Дик! – засмеялась Мэй. – И потом нехорошо быть таким жадным…

Застучала по хрусталю серебряная вилка, огромного роста джентльмен неторопливо поднялся. Седые усы резко выделялись на малиновом лице, в руке он держал бокал.

– Спич! Спич, мистер Томпсон! Слушайте, слушайте! Внимание, джентльмены! Полковник Томпсон говорит!..

Как опытный оратор, полковник дождался тишины.

– Леди и джентльмены! – Рука с бокалом плавно взлетела. – Позвольте мне от имени всех присутствующих поблагодарить дорогого мистера Аллисона за прекрасный праздник, за настоящее южное гостеприимство! В тяжелую годину испытаний, – в голосе оратора искусно прозвенела слеза, – особенно отрадны обычаи милой старины… За этими столами, леди и джентльмены, собралось сегодня общество людей, в жилах которых струится различная кровь. Потомки английских родов, как наш милый Амфитрион, Джеральд Аллисон поклонился, – сидят рядом с креольской знатью, с потомками французских и испанских семей, основатели которых своей кровью и мужеством завоевали этот край для белого человека. За этим столом нет янки – и да будет мне позволено произнести настоящий, правильный тост… За Юг, джентльмены! Мы все южане – выпьем же за добрые старые Южные Штаты, свободные и независимые! Ура!

Бокал описал дугу и прилип к усам.

– Ур-ра! – завопили десятки голосов. – За Юг! Правильно, старина Томпсон! Правильно, полковник! За Юг!

Мажордом, перевалившись животом через балюстраду, махнул платком. Десятка два охотничьих ружей выпалили в ночное небо.

– Браво, старик! Браво, полковник! Чертовски хорошо сказано! – орали захмелевшие гости. Аллисон раскланивался во все стороны, он никогда не пьянел.

– Слушайте меня, джентльмены! – надрывался Вильям Редвуд, но никто не слушал его, каждый кричал свое.

– О черт! – Редвуд вскочил на стул, ястребиное лицо его побледнело, вздулась толстая вена на лбу. – К черту «Янки-Дудль», джентльмены! К черту Север, который лезет в наши дела и крадет наших негров!!! К черту Пока [4] , не оправдавшего наших надежд! К черту президента!

Подошел Аллисон. Он был так высок, что лицо его оказалось на одном уровне с лицом говорившего.

– Браво, браво, Джонни! – засмеялся он. – Все это вы скажете на митинге в Ричмонде, и вас понесут на руках!

Мягко и властно он снял оратора со стула. Оказавшись на земле, Редвуд сразу потерял дар речи – без трибуны он не мог говорить.

– Эй, музыка! – крикнул Аллисон. – Леди и джентльмены, начинаются танцы!

В соседнем зале загремел оркестр. Часть гостей двинулась туда, часть рассеялась по саду.

По дальней дорожке под руку с женой медленно шел судья Алонзо Морфи. Он тяжело дышал.

– Зачем ты столько пил? – тревожно сказала миссис Тельсид. – Ты знаешь, что это тебе вредно.

– Я пил совсем мало, Телли, – качнул головой судья – Дело не в вине. Я разволновался, вот в чем беда. Так разволновался, что чуть не запустил в Редвуда тарелкой. Безумцы, жалкие безумцы! Жадность и невежество – вот ваши вожди!

– О чем ты, Алонзо? – недоуменно спросила она.

– Неужели они не видят, к чему ведут страну? – с горечью сказал судья. – Скажи мне, Телли, как можно быть таким слепцом?

Из-за черных кустов на дорожку выдвинулась высокая фигура.

– Прекрасный вечер, миссис Морфи! – сказал голос Джеральда Аллисона.

– Конечно, мистер Аллисон, вечер очень удался.

– Я говорил о погоде, – коротко засмеялся Аллисон. – Судья, можете вы уделить мне три минуты?

– Сейчас? – изумился судья.

– Всего один вопрос. Миссис Морфи извинит нас на одно мгновение?

– Разумеется, мистер Аллисон! – Она торопливо пошла вперед и остановилась. – Уже поздно, Алонзо. Я поищу Пола, пора ехать домой…

Черное платье растаяло во мраке.

– Хорошую сигару, судья? – любезно предложил плантатор. – Присядемте на минутку…

Они курили молча, сидя рядышком на узкой скамейке. Светлым облачком плыл дым, сигары горели во тьме, словно глаза хищника, притаившегося в засаде.

Судья терпеливо ждал. Правый глаз зверя разгорелся ярче и описал дугу.

– Я прямой человек, судья, – мягко сказал Аллисон. – Скажите мне, когда у вас пойдет дело «Джонс против Грина»? Мне хотелось бы знать это.