– «Джонс против Грина»?

– Да.

Наступила тишина, второй огонек опустился. Зверь припал к земле.

– В понедельник, – тихо сказал судья.

– Хорошо, в понедельник. Судья, мне хотелось бы, чтобы Грин выиграл это дело… Ведь он прав во многом.

– Да? – безразлично спросил судья. – А мне кажется, что у Грина мало шансов, закон не на его стороне.

– И все же он должен выиграть. Мне это нужно, судья. Так нужно, что я не пожалел бы пяти тысяч…

Огонек пролетел по воздуху и рассыпался искрами, ударяясь о древесный ствол.

– Пожалуй, мне пора идти. – Грузная фигура поднялась со скамейки.

– Десять тысяч, – сказал окривевший зверь. Стало так тихо, что слышны были два дыхания.

– Я давно знал, что вы подлец, Аллисон, – тихо сказал судья. – Но я считал вас умнее. Вы хотели купить меня?

Вторая дуга прочертилась и рассыпалась в черной траве. Зверь ослеп. Аллисон засмеялся.

– А если я пошутил?.. Назовите вашу цену, неподкупный Катон.

– Цены нет, – сказал судья. – Уйдите, Аллисон, прошу вас… У меня больное сердце.

– Подумайте хорошенько, – мрачно погрозил плантатор.

– Я вас не боюсь. – Грузная фигура опустилась на скамью. – Уйдите, Аллисон, я не хочу умереть в вашем доме.

– Отлично, мистер Морфи! – весело сказал Аллисон. – Но вы еще вспомните о сегодняшнем дне… Высокая фигура быстро двинулась по дорожке. Судья притянул к себе ветку и схватил губами мокрый от росы лист.

Старую леди Аллисон давно увели в дом.

В ее огромном кресле сидела, поджав под себя ноги, Мэй.

Отяжелевший Дик подремывал на низкой скамеечке, а Пол стоял перед креслом. Он жестикулировал, глаза его горели черным огнем, голос взлетал и срывался.

– Это были настоящие войны, мисс Мэй, – с ружьями и пушками! А праздники – вот такие, как сегодня, – длились по целому месяцу, подумать только, мисс Мэй! А один джентльмен проиграл за ночь плантацию с тысячью человек! Его звали Давенпорт, молодой Давенпорт…

– Это был мой родственник, Пол, – тихо сказала Мэй.

– Ваш родственник?

– Да. Моя мама – она давно умерла, Пол, – мою маму звали до замужества Джэйн Давенпорт.

– Да, да, конечно! – забормотал Пол. – Вы похожи на него, мисс Мэй… Те же волосы и глаза, и вы такая же красивая, как он…

– Вы видели его портрет, Пол?

– Нет, не портрет…

Пол запутался. Он хотел сказать, что отлично знает молодого Давенпорта, убитого пятьдесят лет назад. Он много раз видел его во сне и может рассказать все подробности. Но как объяснить все это Мэй? Подошла миссис Тельсид.

– Прощайся, Пол. Мы едем домой. До свиданья, мисс Мэй и Дикки.

– До свиданья, мисс Мэй.

Как заставить себя отпустить эти тонкие пальцы?

– Идем же, Пол! – повторила мать.

– До свиданья, Дикки, – грустно сказал Пол. – Мне было так чудесно… До свиданья, мисс Мэй. Я… я буду иногда приезжать к вам, хорошо?

Он круто повернулся и побежал за миссис Тельсид.

– Парень со странностями, – сказал солидно Дик. – По-моему, Мэй, он тоже в тебя влюбился.

– Ты глуп, Дик! – Мэй вспыхнула, выпрямилась и гордо спустилась в сад.

– Ох, эти мне девчонки! – потянулся Дик, зевнул во весь рот и отправился спать.

Мэй тихо шла по опустевшему саду. От воды тянуло ночной свежестью, китайские фонарики догорели. Праздник кончился.

Мягко постукивали подковы, скрипела коляска, черная спина Джимми подпрыгивала в свете луны. Тени тополей растушевали пыльную дорогу темными и светлыми полосами.

Полу стало холодно. Он свернулся в клубочек, поджал колени к подбородку и закрыл глаза. Сзади хрипло дышал судья.

Коляску мерно качало. Пол очень устал. «Зачем кончилась эта ночь? – думал он в полусне. – И зачем меня увезли оттуда?»

Было сегодня утро? Кажется, было, но это было совсем иное утро, и он, Пол, был совсем другим. Все было по-другому. «Что это значит?» – думал Пол.

Поскрипывали колеса, оранжевые круги дрожали в зажмуренных глазах, таяли и возникали снова. Гордое лицо молодого Давенпорта выплыло из тьмы. Мэй, Мэй…