– Ах, если бы только твой папочка тебя видел! Ах, если бы он только знал, какая у него доченька!

Однако и это было невозможно. Мать панически боялась, что ее весточка навредит отцу.

– Его могут отправить в Сибирь или даже расстрелять, – шептала дочке Марика, объясняя той, почему нельзя искать папу.

Что ж, основания для страхов были вполне серьезные.

Тем не менее мать считала, что обязана воспитать дочь так, чтобы та знала свои корни, чувствовала и понимала, чем живет ее отчий край. Именно поэтому крестила она свое дитя в православном храме, ничего не понимая, но с любовным благоговением подчиняясь чужому закону Божию. Удивительное совпадение, или улыбка судьбы: Марика чуть было не назвала свою крошку Александра!

Жили они в момент рождения девочки близ Юрема, маленького городка в пятнадцати километрах от Будапешта. В Юреме находился старинный православный храм с романтической и грустной историей.

У российского императора Павла I была юная дочь Александра. Ей не было шестнадцати лет, когда выдали ее замуж за регента-правителя Венгрии Иосифа Габсбурга. Благодаря этому браку соединились представители двух правящих императорских фамилий, что привело тогда к небывалому расцвету венгерско-российских отношений. Увы, династический брак, предвещавший только благо и процветание, продлился всего семнадцать месяцев: великая княгиня Александра Павловна безвременно скончалась в 1801 году в возрасте семнадцати лет в Юреме. На месте ее кончины построили храм во имя святой мученицы царицы Александры.

После опустошительной Второй мировой войны храм выглядел заброшенным, но службы в нем шли. Внутри же храм поражал своей красотой, прекрасным резным иконостасом.

Имя Александра очень нравилось молодой матери. Царское имя. Три русских царя звались Александрами. Как всякая мать, мечтала она о самой лучшей доле для своего дорогого чада. Пусть будет дочка, лишенная отца по воле злого чужого правителя, царить в мире, побеждать, властвовать. (Ах, если бы только от звука имени это зависело!)

Марика поделилась своими амбициозными планами с тетушкой за свечным столиком. Но та отсоветовала. Осторожно, мол, с этим. Подумай, в память о ком храм поставили. В честь безвременно почившей! А цари российские… Какую ношу несли, и как их отблагодарили… А у тебя малютка без отца. И так с одного бока пусто. И не называй в честь мученицы или великомученицы, чтоб не передалась злая доля.

– А разве есть святые, которые не мученицы? – растерялась Марика.

Нашли по святцам преподобную Эмилию Кесарийскую, мать Василия Великого. Мирно жила, родила десятерых деток, из которых пятерых православная церковь причислила к лику святых, на склоне лет постриглась в монахини. Умерла своей смертью!

Так и не стала старшая дочь советского солдата Александрой. Зато ею стала младшая.

Марика в день крестин дочери тоже приняла православие. Для нее это было как венчание с ее единственным и недосягаемым женихом – навеки.

Родни у крошки Эмилии было не сосчитать: бабушка, дедушка, четыре дяди, три тети, двоюродных братьев-сестер двадцать два человека!

Как только заговорила Эмичка на языке своей матери, та отвела ее к старенькой русской, чтоб училась деточка и родному своему языку. Она и выучилась, без нажима и понуканий, легко, как птички учатся петь.

В начале шестидесятых осмелилась Марика написать в Советский Союз по адресу, что написан дорогой рукой на фотокарточке. Несколько месяцев с надеждой ждала ответа. Письмо вернулось назад с пометкой: адрес не существует. Конечно, столько воды утекло, да и адрес-то был временный, случайный. Где теперь искать? Как?

В конце семидесятых Эмилия, к тому времени дипломированный инженер и замужняя дама, прилетала в Москву как туристка. Останавливалась в гостинице «Украина», которую видно из Сашиного окна. Ничего не выяснила, никого не нашла. Только заикнулась приставленному к ним «гиду», что есть у нее давний знакомый, которого хотела бы отыскать, как заметила некий опасный огонек в его глазах. Или ей показалось? Расхотелось почему-то просить его о помощи. Опасность не миновала, папу нельзя было подвергать ни малейшему риску. Она широко открытыми глазами оглядывалась вокруг. Больше всего ранил вид разрушенных, подвергшихся кощунственному разорению церквей. Она так мечтала перед поездкой побывать в московском храме на литургии! В гостинице ей подсказали адрес храма, где проходят службы: метро «Парк культуры», Никола в Хамовниках, легко можно доехать на прекрасном московском метро от станции «Киевская». Эмилия отправилась. Легко нашла храм. Он издалека порадовал своими яркими куполами. Народу оказалось на удивление много. Эмилия молилась и плакала, почувствовав наконец себя в объятиях отчизны. Ей стало легко, будто она и впрямь нашла отца.

Вдруг что-то будто толкнуло ее в сердце. Впереди, среди других молящихся, стояла девушка, которую, как показалось Эмилии, она знала. Тонкий платочек, покрывавший голову знакомой незнакомки, соскользнул той на плечи. Эмилия стояла, как завороженная, не в силах глаз оторвать от ее волос. Потом девушка обернулась к своему спутнику, и сердце Эмилии ухнуло и часто забилось. Она словно увидела себя. Такое совпадение не могло быть случайным.

Эмилия хотела немедленно пробиться к своему двойнику, но девушка, с выражением отчаяния на чистом полудетском лице, внезапно молниеносно пробралась к выходу и исчезла. Эмилия нерешительно двинулась за ней, замешкалась в людской толпе – снаружи никого не было.

– Боже! – взмолилась Эмилия, вернувшись в храм. – Слава Тебе, Господи! Ты подал мне знак. Ведь это была моя сестра! Я правильно поняла, Боже мой?

После службы она подошла к чудотворной иконе Николая Угодника, и благодарила за явленное чудо встречи, и просила еще об одном чуде.

Небо улыбалось и призывало к терпению.

Эмилия вернулась в Будапешт, уверенная, что обязательно найдет отца и сестру. Очевидно, требовалось еще немного подождать. А ждать они с мамой умели.

Ожидание оказалось долгим.