На горизонте торчали щербатым гребешком Маджарские горы. Издалека хребет казался безобидно низким и состарившимся. Время погрызло горы, вода погрызла горы, горы осели широкими седловинами. Не осталось острых сколов, страшных пиков, зеркальных обрывов. Серо-бурый песчаник отрогов плавно повышается, повышается, верблюду все труднее шагать - а потом раз, и ты на перевале. А перед тобой выбитая тропа, плавно идущая вниз, к крошечному оазису среди редких пальм.

Все это было обманом.

Вблизи Маджары вставали отвесными скалами с крупными валунами у подножия. Да, в паре мест они проседали перевалами, но страшная громада, нависавшая над предгорьями, внушала путникам священный ужас.

А то, что виделось гладкой, уходящей к виднокраю пустошью, на поверку оказалось лавовым плато. Мариды вернулись из разведывательного рейда траурно-серыми от печали:

– Аль-харра, воистину мы видели аль-харра, там нет ничего кроме больших камней. Долина непроходима ни для человека, ни для коня, - важно кивал Амр ибн аль-Сад, старший над маридами.

Остальные джинны тоже кивали большими полосатыми - как джинны любят носить - чалмами.

Такие же безжизненные пространства разведчики видели несколько недель назад под Дайр-Айюбом: на фарсахи и фарсахи вокруг простирались неживые поля черно-серых каменьев. Словно земля отрыгнула лишнее и отвернулась от непотребного зрелища. Круглое солнце в белесом небе и молчащая мертвая равнина под ним. Аль-харра начинались неожиданно: вот только-только ты ехал по зеленым от тамарисков склонам, и вдруг раз - все кончилось.

Мариды прятали руки с лишними пальцами и шелестели тихими, ночными голосами.

– Воистину на этой земле творится странное. Клянусь Всевышним, - тут Амр ибн аль-Сад значительно поднял палец с длинным когтем, крашенным золотом, - я не видел более удивительных мест.

– Объяснись, о Абу Салих, - вежливо попросил халиф.

Ночи здесь тоже изматывали - смутным, давящим чувством тревоги. Словно уперт в тебя чей-то большой глаз. И смотрит - брезгливо, как на вонючего древесного клопа. Призывы муаззинов к рассветной молитве войско встречало радостным гомоном: азан избавлял от гнетущей тоски и обещал восход солнца.

Но до рассвета еще далеко. Ущербная луна остро мелькала в разрывах туч - странных, беззвучных, без ветра плывущих туч. Ночные облака в аль-Ахсе вели себя причудливо, словно обладали собственной волей.

– Мне приходилось бывать в здешних краях, - строго сказал марид.

Золотой коготь поскреб в аккуратно расчесанной бороде.

– Клянусь именем Могущества - перед Маджарским хребтом не было аль-харра. Здесь цвели оазисы, распахивались поля. Ветры приносят с моря много дождей - говорили, здесь палку в землю воткнешь, и она расцветает.

Кстати, о дождях. Зимних дождях. За месяц с неба не упало ни капли.

– Как же нам приблизиться к горам, о Абу Салих?
– почтительно спросил аль-Мамун седого марида.

– Все в руке Милостивого, - тихо отозвался джинн.
– Но мы видели проход и путь к хребту.

– Воистину видели, - важно закивали полосатые тюрбаны его спутников.

– Долина теперь пролегает ближе к морю. А где-то за фарсах от гор аль-харра заканчиваются, и мы сможем подойти к перевалам.

– Слава Всевышнему!
– поднял обе ладони аль-Мамун.

– Слава Всевышнему!
– шелестяще отозвались мариды.

Отпустив джиннов с благодарностями, халиф повернулся к военачальникам:

– Завтра мы снова пойдем на штурм Хисн-аль-Бара. Я не оставлю замок в тылу. К тому же войску нужны припасы. Идите, готовьтесь к бою.

Все поклонились и принялись расходиться.

Поглядывая на своих военачальников, аль-Мамун не знал, радоваться или печалиться.

Тахира ибн аль-Хусайна с нишапурскими гвардейцами, куфанцами и ополчением он отправил брать крепости и города на побережье. Харсаму ибн Айяна и Сияха аль-Усвари с Бессмертными - на запад, к границе с пустыней. Сам же халиф вел Среднее войско. В нем шли джунгары - и джунгары Тариковой Движущейся гвардии. Ну и сумеречники, состоявшие в этой самой гвардии. Поэтому сегодня в собрании аль-Мамун не видел ни одного ашшаритского лица. Перед ним сидели Тарик, Элбег ибн Джарир - и аураннец, которому нерегиль отдал командование Движущейся гвардией.