Она ходила по пляжу в первоклассном купальнике, добытом немалой ценой еще в Москве, и с горечью видела, что другие женщины, даже совсем простые, старые и некрасивые, одеты ничуть не хуже ее. Зато раздеты ее ровесницы, и даже помоложе, были куда хуже, и это ее утешало. Она красовалась своей гладкой кожей и стройными бедрами среди всех этих громоздких животов и задов, вялых грудей и испещренных целлюлитом ляжек и с победной усмешкой указывала Аркадию на особо выдающиеся экземпляры.

Но Аркадий не смотрел на женщин. Взгляд его был прикован к сказочному видению, которое ежедневно стояло у него перед глазами, метрах в пятидесяти от берега, не удаляясь и не приближаясь. Еще в первое утро, едва взглянув, он почувствовал некое стеснение над желудком. С каждым следующим днем сжимало над желудком все сильнее, стучало в горле, глаза застилало прозрачным туманом. Но и сквозь туман Аркадий постоянно видел это чудо, неясно говорившее ему, что вот-вот может наступить некая перемена в его жизни.

Это был небольшой кораблик, в сущности — большая лодка. “Яхта”,— умильно шептал про себя Аркадий. Что ты там бормочешь, раздраженно спрашивала жена, я же говорю тебе, что ты должен... Привычное чувство, что он всегда что-то должен, теперь никак не отзывалось на ее слова. Аркадий смотрел и смотрел, и что-то зрело в его душе.

Небольшой деревянный кораблик, весело блестевший белыми бортами. На белой поверхности ярко светилось красным имя суденышка: “ЯФБ ШЕЛИ” — моя красавица. От носа до мачты и от мачты до кормы шевелились на ветру гирлянды разноцветных флажков. Через борт свешивалась в воду веревочная лестница. А по борту растянуто было полотнище с большими выгоревшими на солнце буквами: ПРОДАЕТСЯ.

В последнее утро на пляже Аркадий устроил жену на лежаке под тентом и быстро ушел. Жена была недовольна — он никогда не уходил, не сказав ей куда, зачем и как надолго, — но не успела его задержать. Она еще не знала, что такую заботу о ней он проявляет в последний раз.

Аркадий легко разыскал хозяина кораблика, который пил кофе со спасателем на его вышке.

— Интересуешься? — лениво спросил хозяин по имени Ика.

— Интересуюсь.

—Всерьез? — спросил тот, разглядывая щуплого, небольшого Аркадия.

— Ну... посмотреть надо.

— Посмотреть... Плавать умеешь?

— Э... умею.

— Доплывешь?

— Э-э...

— Э-э или доплывешь?

— Думаю, доплыву.

— Думаешь... Ну, тогда пошли, — сказал хозяин со вздохом и встал.

Аркадий доплыл, хотя и не без помощи Ики. Уцепившись за веревочную лестницу, он долго отпыхивался, пока Ика не крикнул ему сверху нетерпеливо:

— Идешь? Или там останешься?

Но когда Аркадий добрался до палубы, у него снова перехватило дыхание. Ноги его мягко ступали по темно-зеленому ковровому покрытию, каким выстилают полы в гостиницах. Вдоль бортов шла балюстрада из пузатых деревянных столбиков, точно как в музейной подмосковной усадьбе, куда Аркадий с женой ездили когда-то на экскурсию. Над головой празднично вились и шелестели флажки.

Жилая кабина была невелика, но в ней уютно и экономно умещалось все необходимое. Две широкие спальные скамьи вдоль бортов, с толстыми поролоновыми матрасами, обтянутыми красным искусственным бархатом, небольшой откидной стол, как в поезде, кухонный уголок с краном и раковиной и с газовой плиткой, а рядом миниатюрный холодильник. И даже душ и химический туалет за занавеской. В открытом море, сказал Ика, можно химию убрать и пользоваться просто. После первого восторга Аркадий грустно подумал, что если такую прелесть до сих пор никто не купил, значит, цена непомерная.

В штурманской рубке тоже был полный порядок. Старинный руль в виде большого колеса с ручками лоснился полированным деревом. Рядом находилось неизвестное Аркадию устройство, а под ним железный ящик, где хранился туго скатанный белый парус. Сквозь ветровое стекло открывался вид на залив, совершенно в этот момент пустой и чистый. Ни других кораблей, ни одной торчащей над водой головы. Какая красота!

— Так это, значит, парусник? — осторожно спросил Аркадий, боясь показать свое полное невежество.

— И то и другое. Не видишь, что ли? Вот, жми сюда.

Аркадий нажал, где велено, и под ногами глухо застучало.

— А теперь вот эту ручку. Да сильнее, не бойся!

Кораблик колыхнулся и тихо сдвинулся с места. Замусоренный телами берег поехал назад. Если так плыть и плыть, он исчезнет совсем.

Это и был момент, когда Аркадий решился окончательно. Во что бы то ни стало. Чего бы ни стоило.