Лоретт, обернувшись, увидела невысокую женщину с шелковистыми черными волосами и красивым, словно ангельским, лицом. На незнакомке были персикового цвета костюм и белая блузка с ажурными оборками. Вдруг ее собственный нескладный пиджак и юбка с разрезом показались Лоретт неряшливыми, и она смущенно провела пальцами по взъерошенным волосам.

— Лоретт, я хочу познакомить тебя с Белиндой Джоунс. Она репортер, просто ас журналистики, — добавил Джефф, игриво подмигнув хорошенькой женщине. — Лоретт пробудет у нас все лето. Она когда-то жила в Локэст-Гроуве, и мы с ней в детстве были друзьями.

— Очень рада! — сказала Белинда приятным мелодичным голосом.

— Я тоже очень рада познакомиться с вами, Белинда.

Лоретт раздражал невесть откуда появившийся в ее голосе грубоватый оттенок. Она откашлялась.

Белинда сосредоточила все свое внимание на Джеффе:

— Может, я зайду попозже? Ведь надо обсудить подробности кражи со взломом в доме Смитов!

«Значит, это всего лишь деловой визит», — подумала Лоретт, но все равно удивилась.

— Не уходите из-за меня! — резко сказала она, поднимаясь. — Мне все равно нужно идти.

— Ах, я вовсе не хотела вас прогонять! — запротестовала Белинда.

— Нет, что вы, мне и в самом деле нужно идти...

Джефф прервал этот неловкий обмен репликами, твердо сказав:

— Сядь, Лоретт! Это минутное дело, а потом мы обсудим с тобой все детали в отношении твоей работы.

— О, значит вы тоже работаете в полиции? — оживленно спросила Белинда с нескрываемым растущим интересом, уселась на стул с высокой спинкой и открыла блокнот.

— Нет, я всего лишь должна буду установить компьютерную систему для полицейского управления.

— Лоретт — специалист по компьютерам. Она станет для нас ангелом-хранителем, — объяснил Джефф с таким нажимом, словно кто-то мог сомневаться в справедливости его слов. — О'кей, Белинда, так в чем дело?

— Насколько я знаю, вчера кто-то похитил в доме Смитов стереоустановку и еще несколько ценных вещей.

Джефф пригладил густую каштановую шевелюру.

— Да, все верно.

— В этом районе вокруг Вудс-парка за последние два года произошло немало всяких преступлений. Не кажется ли тебе, что и этот вор живет где-то поблизости? — спросила Белинда.

— Нет, в этом районе высокая преступность потому, что он самый богатый в нашем городе, — ответил не задумываясь Джефф.

Сейчас Джефф предстал перед Лоретт олицетворением невозмутимого профессионализма, и она невольно залюбовалась им: она опять видела перед собой того строгого блюстителя закона, который застал ее на месте преступления у автомата с кока-колой.

В лице его читалась совсем не лишняя сейчас непреклонность, и он сидел выпрямившись, словно какой-то капитан-невидимка отдал ему приказ «Смирно!». Лоретт снова поразили его мощные грудная клетка и развитые плечи.

Кивнув, Белинда что-то набросала в своем блокноте.

— Есть подозреваемые?

— Пока нет.

От улыбки лицо репортерши расслабилось, и она посмотрела прямо в глаза Джеффу. Потом улыбка Белинды изменилась, и лицо ее приняло заискивающее выражение:

— Ты мне первой предоставишь эту сенсацию, когда обнаружишь злоумышленника?

В голосе Джеффа зазвучала веселая ирония:

— Разумеется, Белинда! Я сделаю все возможное, чтобы держаться подальше от других репортеров до твоего прихода. Ты этого заслуживаешь.

Инстинктивно возникшее, абсолютно необоснованное чувство соперничества к этой привлекательной журналистке вдруг угасло, и Лоретт ощутила острую симпатию к ней. Совершенно очевидно было, что Белинда очень старалась, но не всегда ее усилия достигали цели и не все ее таланты находили применение.

— Ты ведешь большую и нужную работу в газете, — искренне похвалил журналистку Джефф.

Белинда просветлела от такого комплимента, и Лоретт, отметив про себя его искренность, по достоинству оценила ее.

— Ну ладно, спасибо тебе, Джефф! — Захлопнув блокнот, Белинда обернулась к Лоретт. — Было очень приятно с вами познакомиться. Уверена, что мы побеседуем еще не раз. — Взгляд ее засиял, когда она снопа посмотрела на Джеффа: — Само собой, Джефф, мы и с тобой снова скоро встретимся!

Лоретт молча наблюдала за ними. Ее симпатия не вызывала никакого сомнения, однако его чувства не поддавались столь легкой расшифровке. Он широко, нежно улыбался, но никак нельзя было определить истинные мотивы такой нежности.