Тояма гордился выбором маскировки. Стражники у ворот удивились, что господин покидает дом без сопровождения, и почтительно спросили, не пойти ли им вместе с ним. Он велел слугам оставаться на местах и надел шляпу комусё. Караульные обменялись понимающими улыбками: видимо, у хозяина возникли неотложные амурные дела.

Итак, Тояма, никого не заметив, поправил головной убор и с фонарем в руке осторожно направился в сторону храма. Мерцающий желтый свет, приглушенный тонкой бумагой, позволял ему различать заросшую травой дорожку.

— Входи, — раздался голос из темноты.

Тояма вздрогнул, хотя и ждал, что кто-то его встретит.

— Свет может привлечь к нам внимание посторонних.

Голос звучал нейтрально, однако говоривший был явно раздражен нерешительностью Тоямы. Незнакомец видел его лицо, когда он поднимал корзину, и знал, кто пришел к храму. Впрочем, и без этого человек, прятавшийся в темноте, понимал, что перед ним даймё, а не настоящий священник. Тояма надел шляпу комусё, даже сунул за пояс бамбуковую флейту, вот только бродячие монахи не станут надевать шелковое кимоно и дорогие лакированные сандалии гэта.

Тояма вошел в храм. Пахло плесенью, пол был грязный, а стены — совершенно голыми, так что становилось непонятно, какому богу тут поклоняются. Слабый свет фонаря образовал в центре едва видный круг, не рассеивая тьмы помещения.

Прятавшийся заметил, что Тояма держит ладонь на рукоятке меча, и улыбнулся: при желании можно убить человека сотней способов, большинство которых не требуют применения оружия. Он сделал шаг вперед, и Тояма увидел, что перед ним ниндзя — в черном с ног до головы, даже застежки сандалий черные. Короткий меч, похожий на китайский, был приторочен за спиной, а рукоятка выступала над плечами, что позволяло в любую минуту выхватить оружие. Черная повязка на голове скрывала лицо.

— Ты хотел говорить с нами, — произнес ниндзя, обращаясь к Тояме.

— Это ты велел мне прийти сюда? — спросил даймё.

— Я тот, кого послали для беседы с тобой.

— Я… ну… я так понял, что тебя можно нанять для выполнения… определенной работы… — Тояма умолк, словно ожидая реакции собеседника.

— Смотря какая работа.

— Нужно убить одного человека.

— Смотря какого человека.

Даймё вынул из рукава лист бумаги и передал человеку в черном. Бумага была свернута в трубку и перевязана ленточкой.

Ниндзя взял бумагу, развернул ее и поднес к свету. Написанное удивило его, однако он не стал поднимать взгляд, ибо опытный противник может многое понять по выражению глаз. Вряд ли Тояма настолько проницателен, и все же нельзя исключать, что его глупость — искусное притворство.

— Мы слышали об этом человеке, — проговорил ниндзя. — Когда следует убить его?

— Как можно скорее, но мне нужно знать заранее, когда это произойдет.

— Мы не сообщаем точного времени. Мы или выполняем заказ, или умираем. Если мы станем оповещать других о наших намерениях, нас будет слишком легко поймать.

— И все же мне необходимо сделать некоторые приготовления…

— Значит, тебе нужно быть наготове постоянно.

— Какова цена? — нетерпеливо спросил Тояма.

Человек назвал цифру.

— Неслыханно!..

— Как хочешь, — тихо сказал ниндзя и начал отступать в темноту.

— Постой!

Ниндзя остановился, однако, услышав сумму, названную Тоямой, покачал головой:

— Нет. Я назначил цену за убийство. За ним станет охотиться не один, и даже в этом случае успех не гарантирован. В цену входит стоимость наших жизней — в случае если мы потерпим неудачу. Смерть такого человека стоит недешево.

Стиснув зубы, Тояма кивнул, соглашаясь:

— Хорошо. Раз цена такова, я заплачу, сколько нужно. Его необходимо убить. Деньги получите после выполнения задания.

— Нет. Ты платишь заранее.

— Откуда мне знать, выполните ли вы свои обязательства?

— Ты знаешь, кто мы?

— Да.

— Тогда тебе должно быть известно, что мы или выполняем задание, или погибаем, пытаясь его выполнить. Речь идет не о сделке, а об определенных условиях. Твое право — принять их или отказаться.

— Хорошо! Но я не взял с собой столько денег.

— Пусть кто-нибудь принесет их в храм завтра вечером. Золото надо завернуть в тряпку и оставить сверток на полу.

— Ладно.

Человек еще раз посмотрел на лист бумаги.

— Это все, что тебе о нем известно?

— Могу описать его.

— Я же сказал: мы его знаем. Описывать не надо. Знаешь, где он сейчас?

— Нет.

— Тогда предстоит нелегкая работа, которая займет много времени. Однако мы все равно выполним заказ.