Скажу о себе. О том, например, что приписыва­ют Чайковскому, я узнал от покойного однокурсника Григория Поженяна, когда мне было, пожалуй, лет двадцать пять. И никогда не верил, хотя слышал о письмах, будто бы подтверждающих сей факт. И вот, 30 июня этого года на страницах «Комсомольской правды» президент Московской психотерапевтиче­ской академии профессор Михаил Буянов, профес­сионально и обстоятельно изучивший вопрос, пове­дал, что никаких писем не существует, что всё это вранье, которое распустила студентка консерватории Пургольд, упорно мечтавшая женить на себе Чайков­ского; но он успешно избег её пылких объятий.

Успехи сексуального литературоведения, есте­ственно, радуют не всех. Профессор того же МГУ Владимир Линков в интервью «Толстой и сегодня неудобен и государству, и церкви» (лучше бы не «го­сударству», а «власти»), напечатанном 29 августа в «Московских новостях», усмотрел у Волгина по­пытку «дискредитировать Толстого как личность». Это, конечно, слишком, и вызвало решительный, язвительный и зубодробительный отпор помянуто­го Юлиана Королёва. Он считает, что В. Л инков — «провинциальный фокусник, грозным партийным слогом изрекающий смехотворные вещи и припи­сывающий оппоненту свои ночные кошмары», что era интервью — «сочетание литературоведческой унтер-пришибеевщины с ханжеством позднесовет­ской эпохи». Это именно пришибеевщина в нату­ральном виде и есть. Да ещё с таким довеском: «В результате такой «дискредитации Толстого» замет­но расширился круг тех, кто кровно почувствовал и полюбил автора «Анны Карениной». Кровно! То есть мы, дескать, и сами знаем эти сапоги Эроса. И с нами самими бывало такое, и в галошах даже, и в противогазе...

Уверяет, что читатели после книги Волгина «Тол­стого полюбили именно как личность, «живого, а не мумию». Последние слова, видимо, цитата из обра­щения Маяковского к Пушкину: «Я люблю вас, но живого, а не мумию». Да, живого, но ведь поэт не высказывал недовольства тем, что Пушкину совсем не обязательно быть объектом сексуального литера­туроведения, для любви к нему вполне хватало его произведений. Маяковский, как и нормальные чита­тели Толстого, понимал и то, что в натуру почти вся­кого «живого человека» (есть асексуалы) природой заложена сексуальная потребность, однако звонить об этом с Ивана Великого, голосить с Лобного места нет никакой нужды, это считается не только излиш­ним, но просто неприличным, тем более в профес­сорских устах.

Но Ю.Королёв делится личными впечатлениями: «Мне приходилось наблюдать, с каким горячим и пристальным интересом читали эту книгу Волгина и юные студенты, и искушенные интеллектуалы». Кто спорит! Любителей клубнички всегда хватало не толь­ко среди профессоров. А уж студенты-первокурсники в пору появления вторичных половых признаков!.. Вот ещё был Васисуалий Лоханкин с книгой «Муж­чина и женщина»...

Ю.Королёв негодует, уверяя, что В.Линков «хотел бы наложить табу на эту «секретную информацию, оставить её в «спецхране». А заканчивает статью так: «Целомудрие целомудрию рознь. Недаром Пуш­кин говорит о преувеличенной стыдливости...» Пуш­кин ещё говорил о необходимом в литературе чув­стве соразмерности и сообразности. Именно с таким чувством в помянутой «Анне Карениной» Толстой подал «секретную информацию»:

«Всё то, что почти целый год для Вронского со­ставляло одно желание его жизни, заменившее ему все прежние желания; то, что для Анны было невоз­можною, ужасною и тем более обворожительною мечтой счастия, — это желание было удовлетворено. Бледный, с дрожащей нижней челюстью он стоял над ней и умолял успокоиться, сам не зная в чём и чем:

— Анна! Анна!— говорил он дрожащим голо­сом.— Анна, ради Бога!..»

Давно получил письмо, но только сегодня про­читал. Автор пишет: «Ты врёшь на каждом шагу... демонстрируешь своё невежество (тоже на каждом шагу)... опять ты, клеветник, сел в лужу... ты бес­честный человек, оружие которого ложь... ты жи­вёшь глумлением и ложью... ты плетёшься на поводу своих злобных страстей... ты истошно кричишь... ты брызжешь слюной... ты визжишь и трясешься от злости... я тебя ткнул носом... тебе хоть с.. в глаза (жирным шрифтом и без точек)... Ну не скин ли ты сын!..»

Под письмом стоит имя, но не подпись знакомого мне писателя Q. Не могу поверить, что это написал он. Ведь поэт! И древний старец. Можно ли вооб­разить, чтобы, допустим, молодой Блок так написал Белому по известному совсем не пустячному далёко­му от литературы поводу. Похоже, что это провока­ционная фальшивка. Ведь сейчас по рукам и в прес­се ходит множество фальшивок. Например, «Письмо Гитлера Сталину о 14 мая 1941 года», которое пере­дал мне Д.Т.Язов. Или «Письмо Сталина германско­му командованию» весной 1942 года о замирении и совместной войне против Англии, США и мирово­го еврейства. И вот первое письмо опубликовал из­вестный историк А.Н.Уткин из института США и Канады, а второе - ещё более известный писатель Вл.Карпов в своём «Генералиссимусе». Опупеть можно! Так что нет ничего удивительного, что и я получил фальшивку вроде гитлеровской.

Открываю сегодня самую революционную га­зету современности. Ожидаю увидеть призыв: «К оружию, граждане! На баррикады!» А мне препод­носят рассказ знакомого старого писателя В. Он пи­шет о своей молодости: «Я был физически силён, недурён собой и постоянно испытывал нежность и влечение к женщинам». Ну, это естественно. И од­нажды из нежности получилось вот что: «Её голос невнятным ветерком дошёл до меня: «Я знаю, что случится между тобой и мной». Что же тут невнят­ного? Дважды два. Герой всё понял и «охваченный горячим огоньком нетерпения порывисто и страст­но обнял её». А дальше - «мы ненасытно обнима­лись и всю ночь отдавались друг другу». Кто - мы? Холостой автор и жена какого-то горного инжене­ра. Это тоже естественно, но противозаконно, ибо сказано: «Не восхоти жены ближнего своего». Кон­чается так: «Её голос не забыт и не забыта сумас­шедшая ночь нашей ненасытной близости...» Тоже понятно. Только надо бы оставлять это на страни­цах дневника, как тот же Толстой и Софья Андре­евна, а не спешить украсить этим полосы массовых общественно-политических газет, тем более, архи- революционных.

Путин встречался с писателями. Были Валентин Распутин, Андрей Битов, телекритик Архангельский, Юрий Поляков, Татьяна Устинова, Олеся Николаева, фантаст Лукьяненко, Алексей Варламов... Распутин сказал: «Компьютер убивает желание читать даже Толстого!» Так убей компьютер! Как сказал в годы нашествия большой поэт,