Но о чём же статья-то? О, тут полный джентль­менский набор драгоценных минералов отлучённого интеллекта: от Козьмы Пруткова («Зри в корень!») до Достоевского («Борются Бог с дьяволом...»). А между ними — и Бердяев, и «мудрые идеи акаде­мика Сахарова», блаженного, и «казарменный со­циализм советского образца», и ужасный «призрак Сталина», и восхищение «шведским социализмом», и гневный, но мудро безадресный вопль «Сколько можно терпеть грязь, пошлость, цинизм, хамство, невежество!..», и, наконец, пошлость в натуральном живом виде.

В кресло Миронова посадили Валентину Матви­енко. Это рождает недоумение. Да неужели в Москве невозможно сыскать подходящую фигуру? Ведь уже много лет Матвиенко работала в Ленинграде, знает обстановку и её там знают, и с удовольствием отпра­вили в Москву. Но власти-то зачем срывать человека с насиженного места? Да неужто так незаменима? И приходится сделать вывод: у либералов кадровый голодомор. Или это только для того, чтобы досадить бедняге Миронову, грозившему недавно сменить в Ленинграде власть во главе с мадам? Очень похоже...

Представлял сенаторам Валентину Ивановну ста­рейший из них — Николай Иванович Рыжков, по­следний советский премьер. Ах, какую пылкую речь произнёс он о своей бывшей соратнице! Но одно место меня изумило. Она, воспитанница Академии общественных наук при ЦК КПСС, кавалерша ор­дена Трудового Красного Знамени, возглавляла Ко­митет Верховного Совета по делам женщин, охраны материнства и детства. Мы, говорит, работали в тес­ном контакте, не покладая рук, и добились великого достижения во благо женщин. Старшее поколение, говорит, помнит, как наши матери и жёны, сёстры и дочери через неделю после родов шли к станку и в поле, в школы, в магазины, на железную доро­гу... Словом, вот она какая была зверская Советская власть.

Через неделю?.. Боже мой, и это мы слышим от главы советского правительства, члена Политбюро, человека, которому уже перевалило за 80! Да как вам не совестно, любезный? Что, ваша супруга Людмила Сергеевна родила дочь Марину и через неделю по­бежала на «Уралмаш» к станку? Вы и Матвиенко не можете не знать, что в советское время существовал так называемый «декретный отпуск». По нему жен­щине предоставлялся целиком оплаченный отпуск на 56 дней до родов и на 56 дней после родов. Если она рожала более одного ребёнка или роды были по каким-то иным причинам тяжёлыми, то послеродо­вой отпуск составлял 70 дней. Кроме того, правда, уже без оплаты, роженица имела право не работать до года. Это для вас новость? Вступление Матвиен­ко в новую высокую должность вы с самого начала обставили ложью.

А чего же именно вы добились? Во всех случа­ях — 70 дней, как раньше при тяжёлых родах. Так сейчас все роды и есть тяжёлые. При вашей власти широко распространилась страшная, ранее очень редкая трагедия: вроде бы успешно зреющий плод вдруг перестаёт развиваться, умирает во чреве. А чего стоят муки женщин, которым приходится ехать рожать в далёкий город, потому что в их городе или посёлке ликвидированы либо вся больница, либо ро­дильное отделение, которые раньше были в любой крупной деревне, как, например, в моём Рыльском, что в Тульской области на Непрядве, где теперь боль­ницы нет.

Но что ж вы с Матвиенко молчали, когда было ликвидировано учреждённое во время войны зва­ние «Мать-героиня» и орден «Материнская слава» трёх степеней с их немалыми льготами? Правда, че­рез несколько лет восстановили в демократическо- комическом виде как награду обоим супругам. Как же! Муженёк тоже потрудился на славу. Мы, ельци- нисты, за справедливость, за равенство во всём и в этом деле тоже...

А не вы ли придумали «Материнский капитал», который не так-то просто получить? А если мать, увы, умерла, то вдовцу, как об этом рассказывало те­левидение, приходится обивать пороги судов, где ему говорят: «Капитал-то материнский, а мать умерла — всё. Закройте дверь с той стороны». Не хватило ума даже на то, чтобы назвать сей великий «капитал», на который можно построить хорошую собачью будку с отоплением и клозетом, детским.

Впрочем, вы оба, пожалуй, могли и забыть о со­ветском декретном отпуске, ибо у вас — всего одна дочь, у Матвиенко — всего один сынок, а вот Со­фья Андреевна Толстая родила тринадцать детей. По советскому закону — мать-героиня. И она, графиня, действительно через неделю приступала к своим многочисленным обязанностям по хозяйству, пере­писыванию рукописей мужа, приёму и устройству бесконечных гостей и посетителей. У неё отпусков не было. Может быть, тут и есть одна из причин того, что пятерых они схоронили.

У вас, Николай Иванович, много наград: по два Ордена Ленина, Трудового Красного Знамени и Госу­дарственных премий да ещё орден Октябрьской рево­люции... Сдайте их в музей Толстого на Кропоткин­ской — им тошно у вас. А там пусть их перепишут на имя Софьи Андреевны, великой труженицы и святой мученицы. А путинский орден «За заслуги перед От­ечеством» IV степени и медведевский «Похвальный лист» за хорошее поведение можете оставить.