— Нам нужен презерватив.

Несколько смущенный, он постарался взять себя в руки, судорожно вздохнув, произнес.

— У меня есть парочка в бумажнике.

— Давай лучше два, — предложила я. — Для надежности.

— О’кей.

Он вновь начал целовать меня, вкус и запах его губ, тела сводили с ума, я, обезумев, срывала с него одежду. Все происходило будто во сне, я могла думать лишь об одном: это Мэтт, теперь он мой, только мой.Он казался сейчас еще красивее, чем я помнила, — чуть подрагивающие ресницы, тонкий белый шрам над ключицей, ямка на шее. Несмотря на многочисленные игривые эксперименты, я никогда не видела обнаженного мужчину, а кожа у Мэтта была такая теплая и плотная. В какой-то момент он, видимо, все же натянул презерватив и вдруг оказался прямо внутри меня. Я вскрикнула, но боль оказалась совсем не такой острой, как я себе представляла, а потом я уже ни о чем не думала.

Когда все закончилось, Мэтт вновь разрыдался. Мы лежали рядом, тяжело дыша, постепенно приходили в себя, и я нежно обнимала его.

— Теперь я должен заботиться о Парке, — говорил Мэтт. — Впереди все в сплошном тумане. — Он хотел сказать, что будущее абсолютно непредсказуемо.

— Все будет хорошо, — утешала я. Взяв его ладонь в свои, крепко сжала. — А что твой отец? Он собирается…

— Нет.

— Где он?

— Понятия не имею. — И горько рассмеялся. — Мне так больно, что просто кровь горлом идет. А он, как обычно, исчез с очередной подружкой. Его никогда не было рядом, он ни разу не помог маме. Всю свою жизнь я был мужчиной в семье — для Парка, для Ма. Знаешь, — голос его дрогнул, — я никогда не стану таким, как он. Всегда буду рядом со своей женой и детьми.

Я тут же вспомнила о других его обязательствах. Как ни ранило это мои чувства, я все же спросила с деланным равнодушием:

— А что Вивиан?

— Я ей даже не рассказывал, что у меня есть отец.

— Нет, я имею в виду — что у вас с Вивиан?

— Нет больше никакой Вивиан. — Он ласково коснулся моих волос. — Когда у мамы случился инфаркт, я сразу понял, что мне никто не нужен кроме тебя. Должен был немедленно тебя увидеть. Для меня всегда существовала только ты.

Я не смогла сдержать негодования:

— Довольно долго казалось, что существует только Вивиан!

Он демонстративно уставился в потолок.

— А ты думаешь, очень приятно, когда с тобой обращаются, как с больным ветрянкой.

— Только потому, что ты мне нравился, — сухо произнесла я.

— Правда? — Краем глаза я заметила, как радостно он улыбается. — Иногда я даже позволял себе в это поверить. Но потом, после того, как… ну, ты знаешь, в туалете, когда… ты вообще перестала меня замечать.

— У тебя, между прочим, в то время была подружка, не помнишь?

— Да я тогда совсем запутался. Я же не такой, как ты, Кимберли. Я обыкновенный бестолковый парень. И вовсе не мастер кунг-фу, герой из боевика, который пришел, чтобы спасти твою жизнь.

— Не надо меня спасать. Я сама намерена вытащить нас с Ма из этой дыры.

— Уверен, у тебя получится. Слушай, а что это за поплавок с тобой был? (Китайцы так называют плейбоя — того, кто беззаботно резвится в волнах.) — На этих словах ноздри его начали гневно раздуваться. — Если он посмеет еще хоть раз тебя коснуться, я ему башку откручу.

— Давай не будем все усложнять, — улыбнулась я. — Отныне только ты и я.

После ухода Мэтта я бросилась убирать следы нашего свидания, чтобы Ма ничего не заподозрила. И замерла, испуганно прижав ладонь ко рту. Презервативы. Я должна была догадаться. Две резинки терлись друг об друга, и обе порвались. Какая идиотская была идея. И ни он, ни я ничего не заметили.

Со дня на день должен был прийти ответ из колледжа, поэтому мы с Ма не удивились, когда Тетя Пола вызвала нас к себе в кабинет. Застывшее бледное лицо под слоем крема и пудры. На столе — два пухлых конверта из Йеля. Дыхание замирает — письмо с отказом было бы тоненьким. Большой белый официальный конверт, должно быть, с документами, и еще один, желтый, тоже со штампом Йеля.

— Как это получилось? — очень тихо спросила тетя.

— Что? — хором удивились мы с Ма.

— Что Кимберли подала документы в Йе-лу без моего ведома и разрешения? — Слово «Йель» она произнесла с кантонским акцентом.

— Вашего разрешения? — недоуменно переспросила я.

— Я подписала официальные бумаги, гарантируя, что отвечаю за вас, когда вызывала в Америку. Я несу ответственность, вы живете в квартире, принадлежащей мне, работаете на моей фабрике. И не должны ничего предпринимать, не сообщив мне.

Как ни старалась я сохранить самообладание, но тут мгновенно пришла в ярость.

— Вы хотите сказать, что помогли бы, узнай о моих планах? Как помогли бы и с «Харрисон»?

— Ну разумеется! Все, что я делаю, — ради вашего блага.

— Старшая сестра, — попыталась вмешаться Ма, — мы ведь даже не знаем, поступила Кимберли или нет. Давай не будем так нервничать.

— Открой письмо, — приказала тетка.

В других обстоятельствах я бы отказалась, но сейчас сгорала от желания узнать, что там, внутри. Начала я с белого конверта. Несколько бланков и сопроводительное письмо. Письмо я прочла вслух, одновременно переводя на китайский для Ма. Голос дрожал.