Сванидзе:Кем она была? Кем страна была окружена?

Емельянов:В это время — Англия рвет отношения с нами…

Сванидзе:Англия собиралась нападать на Советский Союз?

Емельянов:Была такая угроза, через Прибалтику…

Сванидзе:Я Вас умоляю.

Емельянов:Ну, почему, почему? Дальше — угроза была 1927 год. Потом — рост фашизации начался не с Гитлера. Первая фашистская держава была в Италии…

Сванидзе:Мы собирались воевать с Италией? Опасались нападения Муссолини?

Емельянов:Ну в это время фашистские движения…

Сванидзе:История не зафиксировала войны между Россией и Италией. Далековато друг от друга находятся.

Емельянов:Гитлер уже написал свой «Майн Кампф» и уже было известно. И популярность национал-социалистической партии Германии росла…

Сванидзе:То есть Вы хотите сказать, что, когда принималось Сталиным решение об индустриализации, он собирался противостоять гитлеровской Германии, которой не было?

Емельянов:Не только Гитлеру, а всем тем силам…

Сванидзе:Каким силам?

Емельянов:А Запад был готов пойти вместе с ними…

Сванидзе:Какой Запад? Франция и Англия?

Емельянов:Без сомнения, они были готовы!

Сванидзе:Спасибо.

Емельянов:Погодите, погодите! Вот Вы говорите, почему Сталин решил? Да, вот почему. Он ясно сказал «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет…»

Сванидзе:Правильно, он это сказал, да, он это сказал.

Емельянов:«…Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Сванидзе:Сомнут.

Емельянов:Через 10 лет сомнут, он сказал…

Сванидзе:Да, да, да, да, да. Речь идет о другом. Что имелось в виду реально: противостояние гитлеровской Германии или желание сохранить власть, закрутить гайки?

Емельянов:Нет!

Сванидзе:Желание сделать деревню нищей, потому что ненависть была к крестьянину, как к частному собственнику, еще у Ленина и у Сталина тоже. Классовая, политическая ненависть.

Емельянов:В 1930 году Папа Римский провозглашает крестовый поход против России…

Сванидзе:Вы помните слова Сталина — деньги из деревни, это нечто, вроде дани, которые нужны нам для ускоренной индустриализации. Вы помните эти слова?

Емельянов:Ну, были такие…

Сванидзе:Ну, были? Ну, были? Спасибо. Объявляем короткий перерыв, после которого мы продолжим наши слушания.

Сванидзе: В эфире «Суд времени». Мы продолжаем слушания по проблеме индустриализации.

Второй вопрос сторонам: Насколько велика была необходимость ускоренной индустриализации?

Прошу Вас, сторона защиты, Сергей Ервандович, Вам слово, Ваш тезис, Ваш свидетель.

Кургинян:Я хочу ссылаться на Роберта Лансинга, государственного секретаря при президенте США Вильсоне: «19 мая 1919 года. По общему мнению, нынешний договор неразумен и бесплоден. Он замешан на интригах и наглости. Породит новые войны, вместо того, чтобы предотвратить их».

То есть, сразу же по окончании Первой мировой, уже говорили о том — вот, вот, через небольшую паузу, будут войны.

А вот Керенский замечает: «Гитлер был порождением Версальского мирного договора. То был и впрямь мир, который продолжил войну. Двадцать лет, прошедшие после 1919 года, были не столько периодом прочного мира, сколько просто передышкой, перемирием».

Итак, речь идет о том, что большевики прекрасно понимали, что война идет, что мир нестабилен. И они сделали правильный прогноз. Ибо сказать, что, либо за 10 лет мы добежим, либо нас сомнут и угадать год в год невозможно — это нужно что-то понимать в происходящем.

Но помимо того, что они что-то конкретно понимали в реальности, был еще и марксистский подход, гласивший следующее. Начался кризис 1929 года. Мировой кризис — это либо мировая революция, либо мировая война. А скорее всего, и то и другое.

И они исходили еще и из этого. Поэтому их ставка на то, что война будет, была оправдана, как их теоретическими представлениями, так и их аналитикой. Ибо они угадали год в год в этом смысле. Но одновременно с этим, она исходила из их теории. Теперь, что же было в реальности?