— Тайно возвращается в Токио на самолете с копченой селедкой, совершающем челночные рейсы.

— А что насчет мистера Бейнеса?

— Я не знаю. За то время, что вы отсутствовали, он появился на короткое время, как-то даже украдкой, но ничего не сказал.

Мистер Рамсей в нерешительности замолчал.

— Возможно, он вернулся в Германию.

— Для него было бы куда лучше отправиться на Родные Острова, — сказал мистер Тагоми.

Он обращался главным образом к самому себе. «Во всяком случае, — подумал он, — сейчас важнее всего генерал, а это уж вне пределов моего поля зрения. Никакого отношения не имеет ни ко мне, ни к моей конторе: мною здесь воспользовались, но так и должно быть. Я был их — как это называется? — прикрытием. Я — ширма, прикрывающая действительность. За мною, спрятанная от чужих жадных глаз, протекает главная реальность. Странно! Иногда важно быть просто картонной ширмой, неотъемлемой частью создаваемой иллюзии. И по закону экономии, присущему природе, ничто не пропадает зря, даже то, что нереально. Сколько всего скрыто в процессе генезиса природы».

Появилась взволнованная мисс Эфрикян.

— Мистер Тагоми, меня послали с телефонной станции.

— Успокойтесь, мисс, — сказал мистер Тагоми.

«Ведь жизнь продолжается», — подумал он.

— Сэр, здесь германский консул. Он хочет с вами переговорить. — Она перевела взгляд с него на Мистера Рамсея и вновь посмотрела на мистера Тагоми. Лицо было неестественно бледным.

— Мне сказали, что он был здесь в здании и раньше, но им было известно, что вы…

Мистер Тагоми знаком остановил ее.

— Мистер Рамсей, напомните, пожалуйста, фамилию консула.

— Фрейер Гуго Рейсс, сэр.

— Да, теперь я припоминаю.

«Что ж, — подумал он. — Очевидно, мистер Чилдан в конце концов сделал мне одолжение, отклонив просьбу вернуть пистолет».

Взяв с собой портфель, он вышел из конторы и зашагал по коридору.

В коридоре стоял аскетически сложенный, хорошо одетый белый. Коротко подстриженные, выгоревшие соломенные волосы, блестящие черные кожаные туфли европейского производства, напряженная поза и изысканный портсигар слоновой кости. Несомненно, это был он.

— Герр Гуго Рейсс? — спросил Мистер Тагоми.

Немец поклонился.

— Случилось так, — сказал мистер Тагоми, — что в прошлом вы и я поддерживали свои отношения по почте, посредством телефона и тому подобного, но до сих пор ни разу не встретились лично.

— Это большая честь для меня, — сказал Гуго Рейсс.

Он сделал шаг навстречу.

— Даже несмотря на досадные недоразумения.

— Какие же, интересно? — осведомился мистер Тагоми.

Немец поднял бровь.

— Простите меня, — сказал мистер Тагоми. — Мне еще не совсем ясно, на какие недоразумения вы ссылаетесь. И как можно заключить заранее, объяснения ваши будут шиты белыми нитками.

— Ужасно, — сказал Гуго Рейсс.

Он покачал головой.

— Когда я впервые…

— Прежде чем вы начнете свой молебен, позвольте сказать мне. Я лично застрелил двух ваших эсэсовцев, — сказал мистер Тагоми.

— Полицейское управление Сан-Франциско вызывало меня, — сказал Гуго Рейсс.

Он окутывал обоих клубами противно пахнувшего дыма сигареты.

— За несколько часов мне удалось побывать и в участке на Керни-стрит, и в морге, а затем меня ознакомили с показаниями ваших людей, данными ими следователю полиции. Это кромешный ужас с начала и до конца.

Мистер Тагоми не проронил ни слова.

— Однако, — продолжал герр Рейсс, — утверждения о том, что эти головорезы каким-то образом связаны с Рейхом, оказались необоснованными. Мое собственное мнение заключается в том, что все это — акция каких-то безумцев. Я уверен, что вы действовали абсолютно правильно, мистер Тогоми.

— Тагоми.

— Вот вам моя рука, — сказал консул.

Он протянул руку.

— Давайте пожмем друг другу руки в знак джентльменского соглашения не вспоминать больше об этом. Особенно в эти критические времена, когда любое глупое измышление может воспламенить умы толпы во вред интересам обеих наших народов.

— И все же бремя вины лежит на моей душе, — сказал мистер Тагоми. — Кровь, герр Рейсс, никогда нельзя смыть так легко, как чернила.

Консул, казалось, был в замешательстве.

— Я страстно жажду прощения, — сказал мистер Тагоми, — хотя вы и не можете его дать, а возможно, никто не может. Я собираюсь почитать дневник знаменитого богослова из Массачусетса, преподобного Мэсера. Мне сказали, что он пишет о виновности, об адском огне и тому подобном.

Консул сделал быстрые затяжки сигаретой, внимательно изучая мистера Тагоми.

— Позвольте мне довести до вашего сведения, — сказал мистер Тагоми, — что ваша страна опустится до еще большей подлости, чем прежде. Вам известна гексаграмма «Бездна»? Говоря как частное лицо, а не как представитель японских официальных кругов, я заявляю: сердце останавливается от ужаса. Нас ждет кровавая бойня, не имеющая аналогов. Но даже сейчас вы стремитесь к своим, не имеющим никакого значения эгоистическим целям и выгоде. Например: добиться какого-нибудь преимущества над соперничающей группировкой, скажем над СД, не так ли? Устроить холодный душ герру Бруно Краусу фон Мееру…