— Слушай, детка, — начал Фабиан, — ты думаешь, что можешь меня унижать, обзывать по-всякому только потому, что время от времени подбрасываешь мне пару шиллингов?..

— Пару шиллингов! Да я на тебя работаю. Я тебя содержу. Я даю тебе пятнадцать фунтов в неделю. Я хожу разутая-раздетая…

— Да плевать я хотел на твои деньги, даже если ты начнешь давать мне пятнадцать тысяч в неделю! Когда у меня пойдут дела, ты пожалеешь о своих словах. Не надо меня учить. Я свое дело знаю.

— Да-а?

— Да! — рявкнул Фабиан и цепко ухватил Зои за запястье. — Послушай-ка меня. Я бы мог порассказать тебе такое, что у тебя глаза бы на лоб полезли. Я работаю неспешно, зато копаю глубоко, поняла? На мелочи не размениваюсь. Усекла? А когда у меня пойдут дела, то…

— То что? Купишь себе «Роллс-Ройс»?

— Да! Именно «Роллс-Ройс»! Еще раз повторяю: «Роллс-Ройс»! Если бы я сказал «Форд», ты бы мне поверила, не так ли? Так вот, ты меня плохо знаешь. Я умею ждать. У меня есть амбиции. Я на мелочи не размениваюсь. Я…

— Ладно тебе, Гарри, — сказала Зои.

— Если я не в состоянии купить себе «Роллс-Ройс», я предпочитаю ходить пешком. Ясно? Если я не могу купить бриллианты, я ничего не покупаю. Поняла? Если у меня не хватает денег на норковое манто, ты напяливаешь своего паршивого дешевого кролика. Понятно? А ты тут говоришь…

— Да я просто пошутила, Гарри.

— А потом я из кожи вон лезу, чтобы купить тебе что-то особенное, чего ни у кого больше нет.

— Что?

— О, ничего, ничего… Не важно.

— Нет, Гарри, скажи мне. Ну давай же, говори.

— Я тут подумал: «Я люблю Зои. Она меня не понимает, но я все равно ее люблю. Я хочу купить ей что-нибудь необычное, но это должно быть что-то, чего больше ни у кого нет», — говорю я себе. И пускаюсь во все тяжкие, чтобы раздобыть тебе это… Ну ладно, не важно.

— О Гарри, ну пожалуйста, скажи мне…

В журнале «Голливуд» Фабиан вычитал, что у Лупе Велеса было несколько собачек породы чихуахуа. Он сказал:

— Маленькую собачку.

— Нет, правда? А какую?

— Малюсенькую собачку. Такую маленькую, что она уместится у тебя на ладони. У нее такие тоненькие ушки, что аж просвечивают.

— Шутишь?

— Я не шучу. Она называется чихуахуа. Помнишь, я говорил тебе о химике, который собирается меня финансировать? Так вот, он женат, и его жена больна, ясно? Ее брат привез из Мексики одну такую собачку, и у нее родились щенки. Смекаешь?

— Ты хотел сказать, он привез пару таких собачек, да?

— Нет, одну. Одну чихуахуа, сучку. Ясно? Белая такая сучка. Ну вот, они обратились к одному собаководу, у которого был кобель той же породы. Понятно? Ну и вот, мой приятель, этот самый химик, заплатил ему двадцать пять фунтов за случку. И у этой суки родились черно-белые щенки. Понимаешь? Это самая маленькая собачка в мире. А щеночков ее, всех четверых, — клянусь Богом! — можно спокойно усадить в сахарницу.

— Честно-честно?

— Чтоб мне провалиться!

— А когда я смогу его забрать?

— Ну, я говорил с этим парнем около двух часов назад, и он сказал мне, что надо подождать неделю или около того, пока щенки не окрепнут.

— О Гарри!

«Всегда можно сказать, что они подхватили воспаление легких и околели», — подумал Фабиан. И проговорил уязвленным тоном:

— Ой, отстань от меня. Я ведь неисправимый лжец…

— Нет, Гарри, это неправда.

— Нет, это так.

— Нет, не так.

— Ой, только не продолжай. Я уже и так знаю, что ты скажешь. Ну давай же, говори!

— Но Гарри! Я так волновалась!

— А когда я сказал тебе, что у меня наклевывается серьезное дело…

— Я вышла из себя, Гарри.

— Тебе следует держать себя в руках. Ты когда-нибудь видела, чтобы я выходил из себя?

— Но, Гарри, у меня был тяжелый день. Мы с Дорой встретили шестерых ребят из Шанхая и…

— Ну и каков результат?

— Шесть фунтов, но мне нужно демисезонное пальто.

— Дай мне четыре фунта.

— Но я не могу, Гарри, милый… Я…

— Ладно-ладно… Я тут с ног сбился, добывая ей эту несчастную чихуахуа… — Он увидел, как Зои открывает сумочку, и прошептал: — Не здесь. Выйдем на улицу…

Фабиан оплатил счет. Они поднялись из-за стола.

— Как, ты сказал, называется эта собачка? — спросила Зои.

— Чихуахуа, — ответил Фабиан. Проходя мимо столика, за которым сидел Адам, он вдруг вскрикнул, да так громко, что Зои вздрогнула:

— Черт! Вот неплохая идея для румбы! — и замурлыкал на мотив «Кукарачи»: — О чихуахуа, о чихуахуа, забренчит твоя гитара…